Фрилавщик

– Странно, а у нас практически все девчонки хотят поскорее выскочить замуж, родить детей. Ни у кого из нас не было семьи, нормальных родителей. У большинства пьяницы, то спились, и из – за этого опека детей забрала, то от пьянки умерли. У твоей соседки, вообще мама торговала ее телом. Но самое страшное знаешь что?

– Что?

– Мы все до одури их любим и все прощаем. Я умом то понимаю, что не за что прощать, но так хочется почувствовать, что ты кому – то дорог. Мы, как бракованные игрушки, нас взяли и выбросили на помойку. Все, храбрятся, строят из себя крутых и независимых, а в душе хотят, чтобы пришли родители, и на коленях вымаливали прощение за наши разрушенные судьбы.

– А, что с тобой случилось?

– У меня банальная история. Мама пила, без остановки рожала. Нужно было, что – то есть. Ходил по улицам, просил милостыню, по кладбищам собирал то, что приносили умершим родственникам.

– Ты не один ребенок в семье?

– Нет, нас шестеро. У меня шесть братьев. И все они раскиданы по разным детдомам. Но, знаешь, все равно, как трудно не было бы, самые счастливые дни были с мамой. И самый вкусный хлеб, пускай и подгнивший, был дома. Ты заметила, что никто из детдомовских не ест то, что готовят в столовой?

– Да.

– Это потому, что нам дома так никто не готовил. Хорошо если был хлеб, Доширак это вообще была роскошь. Посмотри, после довольно вкусного обеда, приготовленного по ГОСТу, никто не ест, а только прячут хлеб, как дети блокадного Ленинграда. А потом, в своих комнатах жуют, или едят сухие бич пакеты, даже не заваривая. Потому, что это вкус из детства. Мы так привыкли, так мы ближе к дому. Ты сразу видно, домашняя девочка. И мама тебя любила, заботилась.

Я расслышала в последней его фразе гневные нотки.

– Да, любила, заботилась. И я не понимаю, как вы можете любить таких родителей, которые предали, выкинули, променяли вас на водку.

– Может ты свою маму не любила? Может наша любовь к родителям белее совершенная, чем твоя. Нам не нужно было никаких доказательств, мы любим, просто так. Не за дорогой айфон, не за путевку в теплые края и даже не за новые шмотки. Это все нам дает детдом. А любим мы вовсе не заботливых нянечек и воспитателей, а пьяниц и моральных уродов, по сути, которые по недоразумению зовутся родителями.

– Я любила свою маму. Ты не можешь так говорить. Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить, но не нужно выплескивать всю свою злобу на весь мир на меня.

Я совсем не знаю этого парня. Он мне показался чистым, искренним, но на самом деле в нем легион демонов. Сейчас я их увидела.

– Прости, Бэмби. – он пришел в себя, расплылся в улыбке. На его щеках заиграли ямочки. – Я обидел тебя, я не хотел. Просто, когда, кто – то плохо говорит о моих родителях, я взрываюсь.

Я немного остываю, но все равно, мне кажется, что зря согласилась быть его девушкой. После одного дня знакомства! Верх идиотизма. Это при том, что я никогда не с кем не встречалась, хотя желающих было много. Раньше мне никто не нравился.

У дверей моей комнаты он целует меня, но в этот раз я чувствую, что далека от него, и его поцелуи меня не привлекают так, как раньше. Как говориться, ложки нашлись, а осадок остался.

Глава вторая

– Ты с Сережей мутишь? – Оля сидит на кровати, ноги и руки скрещены, взгляд обещает скорую расправу.

– Я не знаю. Мы просто в кино сходили.

– Ты только появилась, и свела с ума самых крутых парней. Ты совсем не ангелочек, хоть многие так думают. Под этой шкуркой невинной овечки живет шакал.

– Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Я никогда не претендовала на роль ангела. Не знаю, почему ты так подумала.

– Не я, наши парни. Они так считают. Я сразу увидел твою сущность. Когда они наиграются, ты будешь самой последней швалью, на которую уже никто не посмотрит.

– Я не собираюсь выслушивать весь твой бред. Обратись к мозгоправу. Кстати, он здесь есть.

Она резко вскакивает, подходит слишком близко ко мне. От ее сладковатого парфюма начинает подташнивать.

– Дрянь, ты нарываешься! Я обещаю тебе жизнь здесь покажется адом. – сжигает меня глазами полными призрения.

Выдерживаю полный ненависти и только улыбаюсь.

– Тебе правда стоит обратиться к вручу, нервишки шалят.

– Ты думаешь, что Серж хороший? Да у него демонов больше, чем у нас всех вместе взятых. И он ненавидит таких, как ты. Ты ему нужна, чтоб Нику насолить.

Я задумалась над словами Оли. Когда мы столкнулись на крыльце с Ником, у меня тоже появились такие мысли.

– Ты ведь это заметила.

– Оля, я не хочу ни с кем сориться. Мне тут еще год жить.

– Ты уже настроила всех против себя.

***

В душевой я одна. Под горячими струями пытаюсь расслабиться. Первый день выдался слишком насыщенным.

Выйдя из душа, обнаружила сюрприз: вещей не было. Черт! Гребанная Оля, вышла на тропу войны. Совсем одурела от ревности. Ладно хоть полотенце оставила. Да, что за фигня! Полотенце еще короткое ели прикрывает попу.

Осторожно высовываю голову из душевой вроде нет никого.