Фриленды

Милая девочка выглядела прелестно в белом вечернем платье с красным цветком в волосах, но, целуя ее, Фрэнсис Фриленд заметила, что вырез ее платья чуточку велик, а это не очень прилично, и сразу же подумала: "У меня есть для нее как раз то, что надо!"

Подойдя к ящику, о существовании которого никто бы не догадался, она достала из него маленькую бриллиантовую звездочку. Осторожно стянув края брабантского кружева у шеи Недды, она сколола их брошью так, что вырез стал по крайней мере на дюйм меньше.

- Ну, вот тебе маленький подарок, душечка. Ты и не представляешь, как тебе это идет! - сказала она, и, удовлетворив на миг свою страсть к приличиям и потребность отдавать все, что у нее есть, она оглядела внучку, которую так красил алый цветок, и воскликнула:

- Как прелестно ты выглядишь!

Недда зарделась от удовольствия и, глядя вниз на звездочку у слегка загоревшей сегодня шеи, пробормотала:

- Ах, бабушка, она такая красивая! Нет, нет, я не могу ее взять!

Такие минуты были для Фрэнсис Фриленд дороже всего; и, кривя душой, что она делала только тогда, когда что-нибудь отдавала или еще как-нибудь одаривала своих ближних, порою даже против их воли, она заверила Недду:

- Она у меня лежит без всякой пользы, я ее сама никогда не ношу!

И заметив, что внучка улыбнулась, вспомнив, как любовалась этой брошкой и за обедом у дяди Джона и тут, в Бекете, бабушка сказала решительно:

- Ну, вот и все! - И усадила Недду на диван. Но только она подумала: "У меня для девочки есть чудное средство от загара!" - как Недда сказала:

- Бабушка, дорогая, я давно собираюсь вам сказать... Дирек и я помолвлены.

Фрэнсис Фриленд от волнения только сжала дрожащие руки.

- Ах, деточка, - сказала она очень серьезно, - вы хорошенько все обдумали?

- Да я ни о чем другом и думать не могу, бабушка.

- А он подумал?

Недда кивнула.

Фрэнсис Фриленд пристально смотрела прямо перед собой. Недда и Дирек, Дирек и Недда! Новость с трудом доходила до ее сознания: оба они для нее были еще малышами, которых надо как следует укрыть на ночь. Помолвлены! Поженятся, а оба близки ей, почти как собственные дети. Она почувствовала боль в сердце - так велико было усилие ничего не показать. Но тут ей на помощь пришел основной закон ее жизни: нельзя устраивать шума, надо держаться как ни в чем не бывало - все равно, получится что-нибудь из этой затеи или нет.

- Ну что мне тебе сказать, милочка? Наверное, ты очень счастлива. Но ты уверена, что достаточно хорошо его знаешь?

Недда кинула на нее быстрый взгляд, потом опустила ресницы и словно закрыла глаза. Ласково прижавшись к старушке, она сказала:

- Конечно, нет, бабушка, и я хотела бы узнать его получше. Вот если бы я могла у них немножко погостить.

И когда она закинула эту удочку, зазвонил гонг.

Фрэнсис Фриленд, как всегда, не могла заснуть до двух и все больше убеждалась в том, что Недда совершенно права. В этом ее укрепляла и привычка видеть во всем светлую сторону, и неистребимое желание делать людей счастливыми, и, кроме того, инстинктивное сочувствие всем влюбленным; к тому же Феликс говорил, что Дирек поступил опрометчиво. Если милочка Недда будет там, Диреку некогда будет думать о чем-нибудь другом и он постарается быть поосторожнее. Фрэнсис Фриленд никогда не колебалась долго: завтра же она сама отвезет Недду в Джойфилдс. У Кэрстин есть премилая комната для гостей, а Недда захватит с собой вещи. Какой это для всех будет приятный сюрприз! Наутро, не желая никого беспокоить, она послала Томаса в гостиницу "Красный лев", где можно было нанять очень удобный фаэтон с приличным трезвым кучером, и попросила подать ей лошадь к половине третьего. Потом, не говоря ни слова Кларе, попросила Недду уложить вещи, надеясь на свое умение все объяснить, ничего толком никому не рассказывая. Ее никогда не смущали маленькие трудности, она по природе своей была человеком действия. И по дороге в Джойфилдс она успокаивала немножко перепуганную Недду:

- Все будет хорошо, милочка. Они будут очень рады.

Фрэнсис Фриленд была, пожалуй, единственным человеком на свете, который ни капельки не боялся Карстин. Она по самому складу характера не умела бояться чего бы то ни было, кроме автомобилей, и, конечно, уховерток (но что поделаешь, приходится терпеть и их!). Рассудок подсказывал ей, что эта женщина в синем - такой же человек, как все, к тому же отец у нее был полковником шотландских стрелков, а это очень прилично, и значит, и тут есть свои светлые стороны.

Вот так они и ехали до самого Джойфилдса: бабушка показывала внучке красоты пейзажа и не позволяла ни себе, ни ей думать о том, что они едут с чемоданом.