Фрир. На задворках миров

Фирфир, выпав в суматохе из кармана Степанидиуса и попав под его тяжелый сапог, очнулся и понял, что остался один на один с наступающими чудовищами туманского легиона. В ужасе пискнув, он заметался, добежал до шкафа и в истерике бился головой о запертые дверки, наверное, впервые в жизни кричал что-то неприличное.

Это и был пароль. Пароль от Шкафрума.

В тот же миг шкаф будто взорвался. Дверки вылетели и, отшвырнув Фирфира в сторону, на поле боя хлынула шкафрумская армия. Спуны и засони, с деревянными остро оточенными вешалками наперевес, ковровые жевуны с коврами в зубах, разъяренные бельевые тюти с мокрыми наволочками вместо флагов и существа, которым еще не было названия, метавшие смертоносные прищепки и пуговицы. Как огромная волна, разноцветная, орущая, беснующаяся, шкафрумская рать заполнила собой все пространство, разделявшее панически бегущую армию Фрира и догоняющих ее черных чудовищ.

– За Мооооо!!! – единым ревом заорали тысячи шерстяных глоток. – ВвввваааааааНШ

Шерстяные и тряпичные вояки попросту снесли вторую волну тумана, раздавили и разметали чудовищ без следа. Над холмами клочьями поплыл черный дым, в котором таяли страшные образы, как тает кошмарный сон, развеянный утренним пробуждением.

Брю, прокатившись кубарем, упал на спину и увидел, как взошедшее солнце дрожит в небе, словно разгоняет от себя тусклое марево. Вместе с солнцем в небе проявились оба ночных светила, Луна и Нелуна. Они замерли, будто ждали чего-то, наблюдая за битвой, решающей их судьбу.

Туманский строй, пронзенный светом, дрогнул. Зарябил, а через секунду его разметал в стороны утренний ветер. Остатки туманской армии бесследно растворились в ярких рассветных солнечных лучах.

Вурделло, лежа на траве ничком, с трудом поднял голову.

– Молли? – хрипло позвал он. – Ты здесь?

– Молли нету, тут пока Брю, – отозвался такой же охрипший голос из травы. – Ты дядю не видел?

– Не видел… А что это было?

– Это, кажется, вылезло что-то из дядиного шкафа.

– Это из Шкафрума народ, – послышался голос Молли с другой стороны. – Странно, после того, как оттуда вывалился Фуркис, я поменяла пароль.

– А что за пароль-то? – отплевываясь от набитой в рот травы, спросил Брю. – Я никому не скажу…

– «Степанидиус упырь, гад и скотина».

– Да, действительно, сложный пароль, кто мог знать… – Брю покряхтел, держась за ногу. – Слушай, Моля, а твой Шкафрум-то молоток! Кто бы мог подумать, что, кроме тебя, там столько всего живет! Ведь если б не он, мы б не разговаривали уже. А ведь я туда каждый день клал носки.

– Теперь будешь читать мантры и кланяться перед шкафами. – Вурделло уже приходил в себя.

– Лучше клади носки, как раньше, – отозвалась Молли.

На дальних холмах продолжали носиться, так ничего и не замечая вокруг, сумасшедший котомонстр и Гарбарета Гардибальдовна, размахивающая сковородкой. Гин стоял, еще не веря в победу, и, как во сне, смотрел на пищащее и шевелящееся поле битвы, затопленное шкафрумскими жителями.

– Гин, мы победили!!! – теребил его за рукав Свинелло. – Ведь ура?

– Ура, – тихо подтвердил Гин, проводя рукой по лбу, будто смахивая остатки наваждения.

– Ура-а-а-а!!! – завопил Свинелло и побежал по холмам, смешно переваливаясь и размахивая копытцами. – Ужос закончилсо!

Следом за ним, выпрыгивая из травы, кинулись спуны, засони и носковые вонючи.

– Дядя далеко ускакал, наверное. Уже в Монстриловке, скорей всего. А я здесь, на поле боя, до последнего. – Брюквард добрел до обломков шкафа и сел на них, чтобы осмотреть разбитое колено. – И хотя я вроде ничего не сделал, просто катился кубарем, но все равно я чем-то горжусь. Ай!

Очутившаяся рядом свитерная засоня открыла мохнатую пасть и с воинственным рычанием вцепилась ему в палец. Шкафрумской армии было все равно, с кем воевать, лишь бы воевать за Мо. Расправившись с туманскими призраками, шкафные мелкие вояки начали гонять по холмам и без того уставшую фрюблинскую армию, кусая всех за ноги. Многие спуны, жевуны, засони и тюти, не найдя на холмах достойного противника, разбежались по Фриру – в леса, в города и деревни.

– Там, где есть свои плюсы, есть и минусы, – философски изрекла Молли, раскуривая что-то из гардероба сидящего рядом Вурделло. – Обратно в Шкафрум их отправить будет непросто.

– Смотри-ка, Моля, что это?

Вурделло потянулся и поднял с земли затоптанный и грязный клочок вязаной ткани. Это был портрет, в котором угадывались черты Молли, хоть и сильно приукрашенные. Внизу стояла подпись: «С любовью. К. Спун».

– По-моему, это тебе, фея, – Вурделло протянул ей найденный обрывок. – Любовное послание.

Молли повертела портрет в руках, пожала плечами и засунула в карман.

– Я представляю, что бы наш Гуг сказал на все это, – вздохнул Брю.

Ему вдруг представилась картина, как Гугис Мастер сон, склонив голову в шапочке с помпончиком, с умильными слезами на глазах увешивает его, Брюкварда, медалями и орденами.

– Смотрите-ка, вот и Санди, там, на дальнем холме… – заметил Вурделло. – С ней все в порядке, вот радость-то… А кто это с ней рядом идет? Что-то знакомое…