Фрир. На задворках миров

Да, это была она — армия следящих за земным миром — таможня и охрана. Ее воины прятались в самых тихих закоулках людских квартир, на пыльных антресолях и в самых дальних комнатах, где, кроме тиканья часов и воспоминаний, ничто не нарушает многолетнего сонного покоя. Днем эти твари прикидывались старой рухлядью, а по ночам шастали, выслеживая и поедая тех, кто хочет вырваться за пределы земного мира. Что ж, старушки, например, любят держать у себя в квартирах старинную мебель, и просто удивительно, как они умудряются постоянно вытирать с нее пыль. Кто знает, может, эта мебель так резво бегает по ночам, что пыль с нее сама слетает?

Саша вспомнила вдруг чьи-то слова, случайно услышанные ею когда-то: «Никогда не берите в дом старые вещи, вы же не знаете наверняка, КЕМ они были раньше».

Таможня у границ параллельных миров вполне могла напугать до полусмерти даже самого прожженного нарушителя границ; на первый взгляд, это были неуклюжие полуразвалившиеся вещи, а на второй — жуткие твари. Как на картинках-фокусах, где вместо одного изображения прячутся два, стоит только приглядеться внимательней. Сначала думаешь, цветок нарисован, а присмотришься — обезьянья морда с маленькими глазками, и, что самое неприятное — никогда точно не знаешь, что именно из двух вернее.

— А я ее знаю, она человек, а не шкафный вампир. Так что врут они все, — предательски проскрипел шкаф Гарбареты Гардибальдовны.

Саше стало смешно — ее «заложил» знакомый шкаф.

— Обокрали ларек, кстати, — продолжал докладывать шкаф. — Кроме человека, с ними еще двое монстров, я видел.

— Ладно, водку забирайте, а нас всех отпустите! — Молли достала из-за пазухи две бутылки и протянула их комоду Грюгу.

— Вторая-то бутылка без этикетки! Без этикетки! — свирепо пропищала из-за спины комода маленькая злобная этажерка. — Не могли, не могли нормальных бутылок спереть…

Комод недовольно скрипнул петлями, и этажерка тут же захлопнула пасть.

— Плохо знаете законы? — продолжал скандалить Грюг. — Человек не имеет права пересекать границы миров. А те, кто слишком много видел, подлежат уничтожению. Так что сдали награбленное, а теперь мы съедаем человека и тихо расходимся по-хорошему.

С этими словами Грюг сцапал своими крючками бутылки с водкой, а толпа хлама двинулась в сторону Саши, разинув ящики и хлопая дверками и крышками. Саше стало жарко.

— Ы от фрюблиннаблинвоблин!! — раздался знакомый голос, и в круг света шлепнулся котомонстр Фуркис, взъерошенный, шерсть дыбом, от хвоста его еще тянуло паленой кошатиной. Рядом с ним появился и свинохам, пытаясь развести глаза от переносицы.

Грюг аллергично закашлял.

— Водковку тьфу, — сказал котомонстр, сцепив зубы. — А ея не трогайте, оне с нами, ик. А шель тронешь — висе шесть глаз повыпоцарапаю, ик.

— А вот и наши герои! — разошелся противным скрипучим смехом Грюг. — Сначала хвост потуши, деревенщина, и научись считать: семь глаз, пьяная морда!

— Щето я ик мюбель давненько не дрял когутями, — потемнев глазами, угрожающе сказал котомонстр.

— Что-то давно я котами не закусывал, — не остался в долгу Грюг.

Хрюгог многозначительно показал клыки и почти удачно сфокусировал взгляд. Обе стороны замолчали, буравя друг друга глазами. Видимо, между ними давно тянулась многолетняя дружба, местами переходящая в открытые схватки. Шкафы и комоды выдвинули вперед все имеющиеся ящики, обнажив ряды зазубренных деревянных клыков, а злобный чайник металлически затявкал. Молли щелкнула своей зажигалкой, на вытянутой руке держа огонек пламени перед собой. Гин закатал рукава.

Вдруг Грюгу пришла в его деревянную голову идея.

— Так вы утверждаете, она тоже шкафный вампир, эта ваша барышня? Тогда пусть выкурит тапок, вот что. — Он ехидно сверкнул ручками ящиков, явно предвкушая нечто интересное.

Молли с Гином переглянулись, потом посмотрели на Сашу.

— Тапок выкурить? Всего-то делов… — небрежно произнесла Саша, взяв протянутую Молли самокрутку. В общем-то терять ей было уже нечего.

Грюг напряженно застыл.

Саша затянулась противным дымом. В глазах потемнело, но какими-то нечеловеческими усилиями ей удалось не раскашляться и не поперхнуться, учитывая, что на нее пялились готовые разорвать ее в клочки свирепые мебельные таможенники.

Наконец комод крякнул и задвинул ящики. Молли решила не терять зря времени:

— Ну, хватит тормозить, развалина. Какие тебе еще нужны доказательства? Теперь проводи нас до старого перехода. И отошли своих коллег — действуют на нервы.

Комод Грюг немного подумал, задумчиво поскреб себе бок крючком, а потом кивнул: «Ладно. Идите за мной. Здесь недалеко».

Это и правда было недалеко — метров через сто показался покосившийся указатель: «Зюкакаевка».

— Что поделать, всегда найдется вещь из дома, которая пойдет следом и, если нужно, закатит скандал или убьет человека на самом пороге. Я бы сам, наверное, не смог выкурить Молькины сигареты, такая пакость, — тихо сказал Гин Саше, пока Грюг ковылял впереди и не мог слышать их разговор. — Ты как, ничего?

— Великолепно, неужели по мне не видно, — с посеревшим лицом ответила Саша. — И чем дальше, тем лучше.