Фрирайд, или Философия удовольствий

Мулатка повернулась спиной и, прогнувшись, надела кожаные трусики. Гибкая волна вновь пробежала вдоль ее позвоночника, повторяя изящное движение тела, похожее на изгиб пантеры. Налитые округлые ягодицы вызывающе аппетитно притягивали взгляд. Тонкая кожаная полоска чуть раздвигала их теперь сверху, подчеркнуто деля на две пухлые половинки. Становясь совсем узкой книзу, она стрелкой ныряла в темную глубину промежности, окончательно пропадая там. Ягодицы несколько раз напряглись, быстро сжавшись, а затем расслабившись. Стрелка, пульсируя, указала вниз. Дыхание ощутимо перехватило, а проглоченная слюна тут же наполнила рот. Вино было уже не нужным, она и так стала пьяная.

– Хороша? – довольно обернулась продавщица. Глядя в зеркало, она с интересом наблюдала за ее реакцией. Дымка в глазах мулатки сгущалась.

Говорить было нелегко, и она лишь молча кивнула. Увеличиваясь в размере, теплый шар медленно перетекал вниз.

– Попробуйте еще раз, какая необычная кожа. Она словно шелк. Так же приятна и нежна на ощупь. Потрогайте трусики на теле.

Руки сами потянулись вниз, словно их притягивало магнитом. Теперь она уже почему-то безропотно слушалась, игра затянула ее. Чуть дрожащие пальцы коснулись кожи, задев своими кончиками тело. Его влажное тепло обжигало. Мелкий бисер испарины блеснул на темной спине мулатки под лучиком бокового света. Она это ясно увидела боковым зрением, восприятие происходящего обострилось.

– Теперь я помогу вам одеться. Сравним кожу и ткань. Думаю, вам это белье подойдет еще лучше. – Голос мулатки стал бархатисто-нежным. От нёба до копчика сладкой волной пробежала дрожь.

– Сначала наденем пояс с чулками, а трусики сверху. Так будет правильней, согласны? На вечеринках все так делают. Мало ли что…

– Да, – еле слышно прошептала она, волнение мешало ей ровно дышать. Тепло стремительно перетекло в живот, она все больше и больше возбуждалась.

– Повернитесь ко мне спиной, а лицом к зеркалу. Я все сделаю сама. – Бархатистый голос гипнотизировал и совращал своим вкрадчивым тоном, он забирался все глубже в душу, растворяя сознание. Ее дыхание стало короче и чаще, входя в унисон с мелкой дрожью, начавшей тихо вибрировать внутри. Вниз по спине пробежала капелька пота. Она послушно и медленно развернулась, а из зеркала на нее смотрели широко открытые потемневшие глаза, они были совсем обалдевшими. Позади нее в ореоле лучей вечернего света проступал темный силуэт приблизившейся вплотную мулатки.

– Сейчас наконец-то переодену тебя, – услышала она шепот сзади, в нем появились повелительные нотки. – Теперь твоя очередь. Смотрись внимательно в зеркало. Увидишь, как это белье изумительно подойдет тебе. – И в этом горячем шепоте было что-то неотвратимо влекущее.

Темные руки мягко легли на ее бедра, и она вздрогнула. Нежно, еле касаясь, они проверили их округлость, тепло прижавшись, чуть задержались, затем смело нырнули под резиночку стрингов, немного притерлись там, играя и наслаждаясь ощущениями, а затем неспешно, будто ощупывая, заскользили вниз вместе с трусиками. Почти невозможно было дальше дышать, воздух перехватило сладким комом, и она невольно закусила губу, пытаясь сдержать предательски вылезающую наружу дрожь. Горячий шар опускался в низ живота, отдавая медовой сладостью.

– Сначала пояс. – Темные ладони обжигающе скользнули вдоль талии, пробежали пальцами вдоль изгиба поясницы, коснулись живота, а затем мимоходом, словно случайно, тронули холмик лобка, задев его кучерявую причесочку. Не сдержавшись, она всхлипнула. Теперь потеплело уже в промежности, а ягодицы непроизвольно сократились. Черная ленточка шелка, словно ошейник, опоясала ее бедра.

– Теперь чулки. Приподними ножку. – Этот голос мог делать с ней теперь все, что угодно.

Черные ладони скользнули вниз, и она пошатнулась.

– Обопрись руками о зеркало. Так удобнее будет стоять.

Дрожь все явственней вырывалась наружу, ее невозможно было уже сдержать. Плотно прижав ладони к холодному стеклу, она из последних сил пыталась вдавить предательский озноб в зеркало.

Тепло шелка ползло вдоль ноги вверх. Скользя ознобом мурашек все выше и выше к промежности, оно наполняло и наполняло ее пульсирующим жаром желания. Второй чулочек пополз вверх вслед за первым. Она уже совсем не контролировала себя, да и похоже, это потеряло всяческий смысл. Скрывать колотившее ее тело желание было невозможно. Сквозь поглотивший окружающее пространство туман она видела в зеркале свои утратившие осознанность глаза, свое мелко дрожащее, покрывшееся испариной тело, не подконтрольное разуму и желающее только одного – чтобы им обладали. Черный поясок с чулками, словно символ вседозволенности и разврата, оставил открытой промежность, ее доступность вызывающе подчеркивалась.