Фронт без флангов

— Вижу я, хлопцы, непонятно вам, куда Дед клонит, — сказал он тихо. — Я все объясню, только терпение имейте. Одного хочу, чтобы вы запомнили твердо: мы в рейде с народом должны держать тесную связь. Особо смотрите в пути насчет лошадей. Нет-нет да находятся среди вас любители менять их. Чтобы крестьяне мне не жаловались. Насчет коров тоже. В противном случае будем считать это мародерством. А за мародерство, вы знаете, приказ по соединению № 200 требует расстрела. Противник — вот главная база нашего снабжения. Жить только за счет врага! За счет Гитлера! У него много откормочных баз, а там же наш скот. Бот и кушайте себе на здоровье из этих баз. И вообще, если крестьяне пожалуются на вас, то глядите! — повысил голос Ковпак. — Мы, партизаны, на иждивении Гитлера!

Он снова сделал паузу, а потом сказал:

— Это все по ходу дела. А насчет самого дела, вижу, что многие из вас еще не понимают, к чему все это я говорю. — Ковпак замолчал. Кто-то вздохнул вслух. Все достали табак. Зашелестела бумага# Над сидящими поднялись дымки. Каждый чувствовал, что Дед не сказал чего-то главного, которое все так хотели узнать. Но никто не задавал ему вопросов. Видимо, все хорошо знали характер и привычки своего командира.

— Конечно, вон немец-то уже под Сталинградом, — сказал Дед-Мороз.

— Правильно, — отозвался Ковпак. — Немец у Волги. Многие из вас высказывали, например, недовольство тем, что мы, украинские партизаны, зашли в Полесье, в Белоруссию. Многие из вас говорили, что место наше на коренной украинской земле. Понятно, что это идет от привязанности к родным местам. Но есть другая сторона медали — военная целесообразность. Зашли мы сюда потому, что таков стратегический замысел. На Украину надо прийти именно через эти дебри, через черный ход. Только отсюда мы могли отправить в Москву в госпитали раненых, а с Большой земли получить боевые припасы. А действовать мы будем теперь там, — Ковпак повысил голос и указал на занавешенное окно, — на великих украинских шляхах!

Сидящие вокруг стола затушили цигарки. Видимо, очень жарко было Деду-Морозу. Алексей Ильич взял в горсть свою большую белую бороду и словно носовым платком обтирал ею шею и подбородок. Ковпак, взглянув на него, засмеялся:

— Вот удобство-то, рушника не треба. Ну и борода… — подождал, пока успокоятся командиры, и продолжил: — Целесообразность требует, чтобы мы действовали на Украине. Умные вы головы, давайте поймем одну простую и мудрую вещь: гитлеровцы под Сталинградом уже получают по зубам. Так. Скоро они, как крысы, брызнут назад. Куда? К Днепру. Ведь враг-то не такой уж болван, чтобы от Красной Армии ломиться к своей бисовой матке через Пинские болота. Ему подавай широкие прямые шляхи. А где они здесь, эти шляхи? Они на Правобережной Украине. Ну, фашист пойдет от Красной Армии наутек, а мы должны закрыть ему шляхи и железные дороги. Мы не должны давать ему утикать. Наша армия, партизаны и народ должны закопать его в своей земле. Вот что мы должны делать. Расстраивать все его перевозки к фронту и от фронта, нагнать на него такую панику, чтобы он каждую минуту за штаны держался, а шляхов да хат наших боялся, как бес ладана. Мы должны помочь Красной Армии перемолоть врага, а остатки добить в самой Германии. Вот так будет правильно. Значит и выходит, что мы должны идти на Украину, на те места, где дорог с мостами много, где у фашистов лежат главные пути к фронту. Там мы будем его бить, калечить и еще делать то, что нам приказано свыше.

Ковпак умолк. Кто-то приоткрыл дверь. Лица у всех заметно повеселели. Многие шепотом друг другу начали что-то говорить… Изба загудела от шума.

Ковпак расстегнул ватник. Из-под его бортика блеснула звездочка Героя Советского Союза и орден Ленина. Дед расправил лежавший перед ним лист бумаги, и, оглядев командиров, дольше всех взгляд остановил на Вершигоре. Снова водворилась тишина.

— Так вот, — сказал Ковпак. — Неправильно многие из вас думают, что каждый отряд партизан действует сам по себе. Нет здесь, в тылу врага, такого отряда, чтобы он действовал как ему вздумается. Все отряды в тылу немца — единое великое партизанское войско, и каждый из нас на учете. Командует великим советским партизанским движением маршал Климент Ефремович Ворошилов. Каждому соединению он, согласно военному плану, и приказывает, что делать. Не стихия мы, как некоторые из вас говорят ошибочно, не вольница запорожская, а войско организованное, при командовании состоим. Мы, партизаны, у Центрального Комитета партии все время под наблюдением, и внимание к нам у партии большое.

Ковпак медленно обвел взглядом сидящих перед ним командиров. Потом остановил свой взгляд на комиссаре Рудневе, придвинулся к нему и что-то сказал на ухо. Руднев посмотрел на командиров, повернулся к Ковпаку и тоже шепотом что-то ответил. Ковпак кивнул головой.

— Ленкин, — отыскав глазами командира конной разведки, сказал Ковпак, — ты тут всех моложе. Выйди-ка, обойди хату, погляди еще раз, в порядке ли охрана.