Фронт без границ. 1941–1945 гг.

На открытом листе прямо указывалось: «За хищения, утрату грузов водитель, повозочный, сопровождающий подлежит немедленному аресту и суду Военным трибуналом по законам военного времени», что определяло меры, которые могут быть приняты к данному лицу, если оно допустит хищение или утрату грузов. Принятие столь жесткого постановления ГКО не было случайным. Рассчитывать на честность и порядочность всех без исключения лиц, перевозивших и охранявших продовольствие и товары в экстремальных условиях, было нельзя. Немало находилось тех, кто стремился извлечь выгоду из своего соприкосновения с продуктами. На Дороге жизни помощник начальника 7-ой площадки перевалочной базы интендант 2-го ранга Кругловин В. Г. пытался похитить 2 ящика какао-концентрата. Военный интендант 3-го ранга Степанов М. Г. был задержан за хищение мешка ржаной муки, воентехник 2-го ранга 253-го ОЗАД Крамаренко М. Н. похитил мешок пшеничной муки. Военные водители 850-ой автобазы — Гайдук, Богомолов, Носарев и регулировщик 57-го дорожно-эксплуатационного батальона Федоров и другие расплачивались за ночлег и разные услуги украденным продовольствием — мукой и мясом. Расхитители продовольствия шли на разные ухищрения. Они прятали продукты в сидениях машин, в инструментальных ящиках, под капотами двигателя, в запасных колесах, в снегу около дороги с целью перевоза их обратным рейсом и т. д.[601]. Таким образом, постановление ГКО и приказ НКО СССР строго указывали на меры ответственности, предъявляемые клипам, которые допустили хищения или разбазаривание военного имущества, и установили рамки этих мер для военных трибуналов. Следовательно, страх перед наказанием (вплоть до расстрела) выступал как сдерживающий фактор в совершении указанных преступлений.

Другое обстоятельство, способствовавшее сокращению во 2-м и 3-м кварталах 1942 года хищений военного имущества со складов и баз, заключалось в увеличении количества объектов, принятых под охрану, хотя это требовало значительных сил, но их не было. Некомплект личного состава в войсках охраны тыла фронта в апреле 1942 года составлял почти 40 %, а в войсках, охраняющих промышленные предприятия, он достиг почти 50 %[602].

В числе других важных задач, которые определялись военным положением, выступала борьба с дезертирством, проявлениями бандитизма и хищениями имущества у граждан. 29 июля 1941 года был издан приказ УНКВД ЛО № 00209 «Об усилении борьбы с дезертирством и проверки документов», которым предписывалось:

«1. Организовать систематическую проверку документов у граждан и у военнослужащих, чем-либо вызывающих к себе подозрения. Проверку производить не формально, а по существу, добиваясь устранения веских сомнений в личности проверяемого…

2. К проверке привлечь весь оперативный и строевой состав, включив постовых милиционеров»[603].

Одновременно прямо указывалось: «Не практиковать бесцельной задержки проверяемых и доставления их без надобности в отделения ЛГМ или Управление коменданта»[604].

В целях усиления систематической борьбы с дезертирством как одной из основных задач милиции в условиях военного времени в приказе предписывалось:

«а) начальнику ОУР Управления милиции совместно с представителями комендантского Управления организовать облавы в общественных местах с поголовной проверкой документов и задержание беспаспортных граждан и военнослужащих, не имеющих необходимых документов или имеющих просроченные;

б) в случае задержания дезертиров и уклоняющихся от призыва привлекать к уголовной ответственности наряду с ними и их укрывателей, а также управхозов, виновных в допущении их проживания, в зависимости от обстоятельства дела применяя к ним ст. 17 или ч. I и ч. III ст. 192-аУК»[605].