Фронт без линии фронта

— «Панцеркнакке», — назвал технический майор это небольшое приспособление, состоящее из короткой трубы диаметром миллиметров шестьдесят, ременных пристяжек, проводов и кнопочного включателя. — Безотказное оружие. Стрельба ведется реактивным снарядом кумулятивного действия. Имеет достаточную дальность полета снаряда и пробивную способность на уровне сорокапятимиллиметровой брони. Выстрел производится бесшумно из рукава пальто стреляющего, — давал объяснения майор.

— Это будет надежное оружие, — подтвердил Краусс и любовно погладил рукой небольшие черные, похожие на бутылки снаряды «Панцеркнакке».

— Когда можно испытать его в действии? — спросил Политов.

— Очень скоро, — заверил технический майор. — Мы работаем по плану. Все будет сделано в срок.

Вечером Политова снова принимал Хенгельхаупт, но на этот раз уже у себя на квартире. Уютная, оформленная в охотничьем стиле «берлога» шефа произвела на Политова потрясающее впечатление. Шеф показал Политову собранную им коллекцию ружей и намекнул на то, что после выполнения задания и возвращения в Берлин Политов может рассчитывать на такие же апартаменты.

Через три дня в Берлин приехала и Шилова. Поскольку Политов в это время был в отъезде, ее поместили в пансионате на Кюрфюрстендам, 55.

Политов побывал и на авиационном заводе, где конструкторы готовили для предстоящей операции специально сконструированный самолет «Арадо-332».

По плану руководства Главного управления имперской безопасности это должен был быть уникальный десантный моноплан, обладающий высокой скоростью и большим потолком полета. Самолет был оснащен новейшими навигационными приборами, благодаря чему он мог свободно летать как днем, так и ночью, а также совершать посадки в непогоду и на неподготовленную площадку ограниченных размеров. Последнее достигалось специальной конструкцией вездеходного шасси, смонтированного из двадцати гуттаперчевых колес. Самолет практически был готов, но в самый последний момент Политов вдруг заявил руководству, что ему нужен еще и мотоцикл, чтобы после приземления самолета он мог незамедлительно покинуть район посадки. Поэтому конструкторы должны были сконструировать еще и специальный, убирающийся в фюзеляж самолета трап, по которому Политов и его спутница могли бы легко выехать из самолета прямо на мотоцикле, едва самолет совершит посадку.

Политов остался доволен осмотром «Арадо». Руководство «Цеппелина» — тоже.

Прошло еще несколько дней, и Хенгельхаупт сообщил Политову, что его приглашает одно очень высокопоставленное лицо.

Осмотрев самолет, Политов окончательно убедился в том, что его акции поднялись очень высоко, но сейчас он терялся в догадках: кто та влиятельная особа, которая пожелала встретиться с ним? Как бы тесно ни было сотрудничество немцев с лицами, перешедшими на их сторону, оно всегда имело определенный предел, за черту которого Политов и ему подобные просто не допускались. Это проявлялось во многом, в том числе и в чопорности старших начальников. В конце концов Политов решил, что его примет кто-нибудь из руководителей военной разведки абвера, но действительность превзошла все его ожидания. В кабинет на Потсдамменштрассе, 28, его пригласил не кто-нибудь, а доверенный самого фюрера — штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени. С тех пор как этот опытный и наглый диверсант похитил Муссолини, его имя не сходило со страниц газет и журналов. К нему благоволил фашистский фюрер. Он был героем дня номер один, И этот-то человек, прожженный делец от разведки, пожелал встретиться с Политовым.

Разговор получился живым. Скорцени охотно делился с Политовым своим опытом, объяснял, какими личными качествами должен обладать, с его точки зрения, террорист и как ему следует психологически готовить себя к совершению террористического акта. При этом Скорцени все время подчеркивал, что, если Политов хочет остаться живым, он должен действовать крайне решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость наверняка погубят его. В подтверждение Скорцени рассказал случай из собственной практики.

Во время похищения Муссолини Скорцени перемахнул через ограду замка и очутился в двух шагах от стоявшего на посту карабинера.

— Если бы я замешкался тогда хоть на секунду, — вспоминал Скорцени, — то наверняка бы погиб, но я без колебаний прикончил карабинера, а затем выполнил задание и, как видите, остался жив.

Прервав на этом свой рассказ, Скорцени стал расспрашивать сам. Его интересовало, что знает Политов о Москве, об образе жизни советских руководителей, какие конкретно связи у него налажены с работниками, обслуживающими Ставку, как Политов собирается использовать свое оружие, какую роль отводит он в предстоящей операции Шиловой. Закончил беседу Скорцени неожиданным вопросом:

— Как вы считаете, господин Политов, возможно в СССР проведение такой операции, какую я так блестяще осуществил в Италии?