Фронт без окопов

Безье, 25 марта 1945 г.

Правильность перевода удостоверяет Союз советских патриотов во Франции».

Внизу — печать Союза.

— Ну, а эти документы и награды были получены мною уже после победы.

И Виктор Иванович показал отзыв французского полковника, выразившего ему за активное участие в Резистанс письменную благодарность, выписки из приказов, говорящие о том, что офицер Советской Армии Козлов В. И. «по приезде во Францию немедленно вошел в связь с французской Резистанс, участвовал в освобождении нескольких городов, особенно города Юз, где во главе своего отряда нанес врагу тяжелые потери», за что награжден Военным крестом с серебряной звездой, а также другими орденами и медалями, а от советской военной миссии по репатриации — золотыми часами.

— Вот и вся история этих документов, — произнес Виктор Иванович. — После долгих лет разлуки с родными, после стольких мытарств, унижений, физических и моральных пыток в плену, я рвался домой, на родину, к семье, и был безмерно рад, когда наступил день нашей отправки из Франции. Я ехал без всяких угрызений совести и даже немного бравировал французскими наградами. Но дома случилось то, чего я не ожидал… Носить французские награды мне тогда не довелось…

Виктор Иванович умолк. Подавив охватившее его волнение, он сделал энергичный жест рукой и твердо произнес:

— Ладно. Не будем сегодня вспоминать о том, что безвозвратно ушло в прошлое… После полной реабилитации мне вернули все: и награды, и документы, и военное звание…

Я, кажется, уже говорил, что до войны окончил в городе Горьком техникум общественного питания. Сейчас работаю по своей специальности — здесь, в Омутнинске, в городском торге, заведую общественным питанием.

Что еще сказать вам? Очень хотелось бы повидать Люкаса и всех друзей, вместе с которыми был в маки и сражался во Франции. Вот было бы у нас разговоров! Думаю, что со временем наша встреча состоится…

Мы попрощались.

С того дня прошло года три с лишним. Как-то я получил от Виктора Ивановича письмо, в котором он сообщал, что провел свой летний отпуск в Грузии, встречался с боевыми друзьями по партизанской борьбе во Франции. И далее он подробно перечислял, что ему удалось там обнаружить:

«Собрал в подлинниках 29 фотодокументов, несколько статей из французских газет 1944 года, говорящих о наших партизанских действиях. Ряд товарищей написали свои воспоминания. В музее института истории при Академии наук Грузии хранятся все документы, вывезенные нами в период репатриации, два Красных знамени — батальона и полка, врученных нам трудящимися города Тулузы, награды и наградные листы погибших товарищей, французский фильм о наших партизанах, полковая печать и весь архив нашего полка партизан».

В следующем письме, которое пришло спустя несколько месяцев, Виктор Иванович сообщал, что в Москву приехали из Парижа Розан и Надин Рубакины — внуки известного русского писателя и библиографа. Они привезли фотографии В. И. Козлова и О. С. Ишхнели, снятые в ту пору, когда они возглавляли партизанский полк.

Документы и фотоснимки — и из Грузии, и из Парижа — Виктор Иванович передал в общество «СССР — Франция» для Гастона Лароша — члена ЦК Французской компартии, работавшего над книгой о движении Сопротивления и участии в нем советских граждан. Но, к сожалению, жизнь Лароша оборвалась преждевременно, и закончить книгу он не успел.

ДИВЕРСАНТЫ В ХАЛТУРИНЕ

Подводы пришли в город поздно вечером.

Погода стояла морозная. Сани-розвальни, визгливо скрипя полозьями, пересекли по льду реку и на углу повернули направо. Улица уходила круто в гору. Не по-зимнему легко одетые подростки на подъеме один за другим выскочили из саней, разминая онемевшие от стужи ноги, принялись дурачиться, в шутку тузить друг дружку кулаками. Конвойные в белых широкополых шубах-борчатках остались сидеть в розвальнях.

Улица тонула в полумраке. Лишь тускло светили керосиновыми лампами мохнатые от куржевины окна приземистых домишек, стоявших особняком один от другого.

Одолев подъем, подводы еще раз взяли вправо, к высокому берегу реки. У глухих темных ворот остановились. В обе стороны от ворот простирался такой же темный и глухой забор, за которым виднелись вторые этажи каменных зданий старинной кладки.

Ворота растворились, пропустили подводы с внезапно притихшими ребятами и захлопнулись.

Один из конвойных направился в кабинет начальника колонии. Вручая старшему лейтенанту пакет, с усмешкой сказал: