Фронт Путина. Против кого

Тогда «реформаторы» тайком подготовили и напечатали ваучеры, пока Верховный Совет находился на каникулах. Как часто бывает в России во времена путчей и прочих государственных переворотов, это происходило летом 1992 года. Затем состряпали президентский указ о введении приватизационных чеков, который согласно чрезвычайным полномочиям Ельцина должен был быть отвергнут Верховным Советом в течение недели, либо вступал в законную силу. И как бы по чистому совпадению направили его для согласования в Верховный Совет как раз тогда, когда в период отпусков там был за главного Филатов. Вкупе с Красавченко они устроили так, чтобы этот указ никому больше на глаза не попадался. И, за отсутствием возражений со стороны Верховного Совета, он через неделю вступил в законную силу. Мавр сделал свое дело, и правительство Гайдара тут же приступило к раздаче их населению под бравурный марш о том, как каждый россиянин получит на них по стоимости две «Волги». Реальная цена ваучера, как известно, оказалось равной стоимости двух бутылок водки. Когда же депутаты смогли собраться на свое пленарное заседание, оказалось, что приватизация по факту уже совершилась: можно голосовать за ту или иную схему, но чеки уже розданы и поезд ушел.

Понятно, что чистым совпадением является то, что Филатов вскоре получил должность руководителя администрации президента, а Красавченко — его заместителя.

То, что процесс приватизации начинался и проводился вот таким жульническим способом, уже достаточно хорошо показывает, каково в действительности было соотношение между так называемым демократическим правительством России и реальной демократией. Ваучерная приватизация вылилась в грабеж государственной собственности, (кстати, те, кто эту схему проводил, также не сомневались в том, что это грабеж) и именно поэтому ее не хотели представлять на обсуждение ни Верховному Совету, ни Съезду народных депутатов, а осуществили явочным порядком. По сути, не прошло и нескольких месяцев после взятия власти, а те, кого называли демократами, сами начали торпедировать демократию.

Тем не менее Съезд народных депутатов оставался главным и высшим органом государственной власти, то есть мог принимать любые решения. Но что было особенно неприятно, что те чрезвычайные полномочия, которые Ельцин получил в конце 1991 года сроком на год после всего, что со страной за этот год случилось, продлить на Съезде народных депутатов было практически нереально. И поэтому уже к концу 1992 года стало ясно, что после окончания этих чрезвычайных полномочий президентская команда попадает в очень неприятную ситуацию. Во-первых, нельзя уже будет безраздельно править, поскольку все свои решения согласно российской конституции надо будет согласовывать с Верховным Советом и со Съездом народных депутатов, то есть проводить их не в чрезвычайном, а в легальном, предусмотренном законом порядке. А во_ вторых, это становится необычайно трудным именно потому, что после всего, что со страной за этот год случилось, поддержка Ельцина и его команды сокращается среди народных депутатов с каждым днем.

Эволюцию их позиций, а вместе с ней и всей России, легко проследить по ходу самих Съездов народных депутатов.

//__ * * * __//

В этом смысле очень показательным был VI Съезд народных депутатов, который происходил весной 1992 года. Дело в том, что с момента подписания Беловежских соглашений они так и оставались фактически нелегальными, поскольку для того, чтобы эти соглашения вступили в законную силу, необходимо было голосование Съезда народных депутатов, ибо эти соглашения предполагали изменение конституционного устройства Российской Федерации как части СССР. Если же учесть, что уже мартовский референдум 1991 года выявил, что больше 70 % жителей Советского Союза выступают за его сохранение, то эти соглашения уже тогда были крайне непопулярны. А поскольку Съезд народных депутатов в отличие от Верховного совета тесно связан со своими избирателями, стало очевидно, что через Съезд народных депутатов это решение провести будет крайне трудно.

При этом получалось, что если вдруг голосование за Беловежские соглашения не пройдет, то, значит, они будут денонсированы высшим органом государственной власти России и Советский Союз нельзя признавать распущенным. Таким политическим решением демократы рисковать не могли, да и их американские спонсоры им бы этого не позволили.