Фронт Путина. Против кого

Взять хотя бы те же штрафы ГАИ. Все знают, что рядовой лейтенант берет на дорогах взятки с водителей, но потом кто-то из этих лейтенантов вырастает в капитаны и становится начальником отделения. Что, после этого, руководя отделением, он уже ничего не берет? Тогда зачем ему больше ответственности за меньшие деньги? Тогда он стоял бы по-прежнему на большой дороге, и на должность начальника его было бы не затянуть. Значит, ему несут какую-то часть от собранных подчиненными взяток, и система их раздачи растет вверх. А когда один из этих капитанов в отделениях вырастает, наконец, в полковника и начинает руководить городским ГАИ, он начинает жить на одну зарплату? Если бы он оказался в таких условиях, то ни один из этих лейтенантов или капитанов не захотел бы становиться полковником. Он сидел бы в самом низу и предпочитал бы руководить отделением, чтобы получать взятки от своих подчиненных. Значит, несут и тому полковнику. А гаишный генерал, который стоит над ними? Он с неба, что ли, свалился? Он тоже вырос из таких же нижестоящих гаишников и тоже, соответственно, получает свою долю. И так до самого верха.

И на самом верху тоже происходит дележка. Только за путинское правление увеличение штрафов происходило несколько раз. Эти решения пробивали генералы ГАИ при помощи своих лоббистов в Кремле, и, соответственно, цепь интересов от увеличивающегося объема взяток, который растет с увеличением штрафов, тянется до самого верха через всех, кто поддержал эту меру. В думских кругах в связи с этим даже родилось такое понятие как «взяткоемкость» законопроекта. Кстати, подписывает его последним Путин.

//__ * * * __//

Я говорю сейчас о ГАИ, потому что это наиболее ясный и яркий пример, который у всех на глазах. Но то же самое касается и любого другого органа, вообще нашей системы государственного управления. У нас тотальная система коррупции. В западных странах все-таки такой тотальной системы коррупции нет. Я их не идеализирую. Там есть свои проблемы и свои махинации, свой блат и свои коррупционные скандалы. Но, подчеркиваю, такой тотальной, повсеместной и всеобъемлющей коррупционной системы, как была создана в последнее время в России, в западном мире все-таки нет.

Поэтому их пример государственного устройства, безусловно, поучителен. Например, Венеция была одной из крупнейших демократических республик на протяжении всего Средневековья. Особенно впечатляющим является то, что она просуществовала более 800 лет! И за эти 800 лет она руководилась только выборными органами, даже дож Венеции был выборным лицом. Его права и обязанности были строго определены и не давали ему действовать самодержавно, подобно другим средневековым князьям. Хотя по уровню он был князем и руководил не только городом на водах, но и достаточно солидной областью, которая к нему примыкала и тоже считалась территорией Венеции, не говоря уже о том, что в те века это была крупнейшая торговая держава.

Помимо выборного дожа в Венеции была масса других властных органов, которые образовывали весьма своеобразную систему выборной власти в Республике. Например, среди этих органов власти были даже карательные органы, что-то вроде нынешнего ФСБ. Так вот этим венецианским ФСБ руководила коллегия, которая состояла из выборных членов, избираемых на месячный срок. Это делалось для того, чтобы ее члены не успели коррумпироваться и не начали использовать служебные полномочия в личных целях.

Особо венецианские законодатели оттачивали избирательную систему, чтобы сделать в ней невозможными коррупцию и подлоги. Кстати, высшим органом власти в Венеции был не дож, пусть и выборный, а Генеральный Совет, который состоял почти из двух тысяч венецианских аристократов, то есть древнейших венецианских фамилий. Можно сказать, что этот Генеральный Совет являлся своего рода прообразом Съезда народных депутатов, который мы знали уже в современное время. Он также обладал высшей государственной властью. Генеральный Совет Венецианской Республики имел право решать абсолютно все вопросы, которые считал нужным рассмотреть, и собирался еженедельно. Его заседания носили отнюдь не формальный характер — на них обсуждались и решались самые крупные вопросы венецианской жизни.