Фронтир Индикона (СИ)

    Написал на русском и продублировал текст на английском, дополнительно нарисовал простенькую карту где обозначил, знак “баобаб” и направление движения. Закончив царапать, с чистой совестью спустился вниз и направился в сторону леса. Еще около часа я дефилировал между подошвами холмов, оптимизируя путь и, наконец, вышел на оперативный простор саванны. И тут удача мне еще раз улыбнулась, я наткнулся на выходы сланца - камень условно годный для орудий труда и оружия. Камень так себе, серицит-хлорит-кварцевый сланец, четверка твердость, скалываемость очень хорошая, довольно мягкий, его легко будет шлифовать и полировать, но в тоже время ломкий и хрупкий. Орудия из него не так просто сделать, применять придется аккуратно, точить часто. Но тут или бери, или проходи мимо. Расщепив рубилом несколько пластов, я заново уложил груз в корзины, увеличив общий вес поклажи еще килограмм на двадцать. Два широких тонких пласта я не стал дробить, а аккуратно оббив, перевязал веревкой и перекинул через плечо поверх корзин, авось пронесет, не расколю по пути.

    Несмотря на груз, жесткую траву и невероятное количество колючек, скорость почти не снизилась. Дело в том, что эти пять километров трава была невысокая и идти было легко. Я несколько раз делал замеры углов и записывал данные для будущей карты. Привычно считал шаги парами и вскоре вышел на полянку, покрытую пряно-пахнущей болотно-зеленой травой, с редкими деревцами акации. С последней я разжился длинными и прочными иголками, а еще подрезал корни, выходившие на поверхность, очищал их от коры и жевал мягкие волокна - не хуже алоэ, которое я решил приберечь. Жидкость на жаре, да при таких нагрузках покидала организм со страшной силой. Набрал до кучи и травы, снопы которой переплел и скатал в рулон, ну и в качестве вишенки на торте, мне достался - брошенный улей африканских пчел, спрятавшийся в дупле.

    Хорошая такая полянка попалась, да и я не теряюсь, сметаю здесь все подряд, как Плюшкин. Только вот вес, сдается, к сотне приблизился. Мне бы сейчас все бросить, дойти налегке, как разум подсказывает. Да жаба, будь она неладна, не дает, а мало-ли не найдешь, да и зря тащил что ли? Заметил интересную закономерность - чем ближе я приближался к полосе леса, тем больше живности мне встречалось. В нескольких метрах от меня села на ветку птица-носорог, а прямо сейчас в небе парит пара черных африканских коршунов. Высматривают добычу - тушканчиков, летяг, насекомоядных прыгунчиков, древесных мышей, их тут как саранчи. Повсюду следы слонов, антилоп и бородавочника, иногда попадаются кошачьи следы царя зверей. Изменилась и растительность, попадались, в основном, акации - зонтиковидная, акация жирафа, акация беловатая и это то, что узнал. Если память не изменяет, этот тип местности так и называется, акациевая саванна.

    Палящий зной, обезвоживание и накопленная усталость дали о себе знать. Темп движения резко упал, мне приходилось все чаще останавливался, постоянно кружилась голова. Я сдал, сдулся и едва передвигал ноги, когда до цели путешествия - громадных баобабов осталось километра три.

    Вода… Ни о чем другом я не могу думать, хотя бы маленький глоток воды. Странно, я не вижу никаких миражей, хотя говорят при сильном обезвоживании они всегда появляются. Врут.

    Точка. Дальше идти не могу, просто не могу! Тяжело опустился на жесткую, колючую траву, клочками растущую под невысокой акацией, скинул корзины с плеч. Тени почти нет, да плевать. Надо только чуть-чуть отдохнуть, и я дойду, обязательно дойду!

    Проснулся, когда солнце уже клонилось к закату. Проспал я часа три, не меньше. Признаться, отдых пошел на пользу, сил немного прибавилось, да удушающая жара немного спала. Слишком подробный сон, будто кино показали, а может наведенные воспоминания? Ваня шлет привет, чтобы я не забыл о миссии. Да не забыл я, не забыл… Забудешь тут! Навесив на себя корзины, траву, камни и пластины сланца, не хотел с ними расставаться, продолжил путь. Ни о каких замерах речь не шла, не до карты. Останавливался только перевести дух, да надломить ветку, отметить пройденный путь. Горло превратилось в грубую наждачную бумагу, а губы растрескались до крови, слегка покачивало - налицо признаки серьезного обезвоживания. Если бы не ночная прохлада, мой поход здесь бы и закончился. Стиснув зубы, я шел и шел сквозь колючий кустарник, по непролазной траве, шел на одной только силе воли…