Фронтир

Выстрел! Мужик с динамитом как-то бочком откинулся на бревенчатую стену и медленно сполз по ней. Но еще до того, как он коснулся земли, а остальные осознали произошедшее, прозвучал второй выстрел. Второго бандита бросило грудью на бревна, а потом он медленно начал скатываться набок.

Вжью! О как! Как же ты, зараза, сразу меня просек-то? Сергей едва успел навести перекрестье на стрелка, сидящего в ямке за домом, как он снова выстрелил. Бах! Тук-к! Удар пули в бревно тупой, словно кто молотком двинул. Ну, сука! Бах! Вжью! Это уже сбоку. Да чтоб вам!.. Стрелок еще успел перезарядиться, а вот вместо того, чтобы в очередной раз выстрелить, как-то уж очень лихо мотнул головой и опрокинулся на спину. Получи, гаденыш!

Бах! Вжью! Бах! Тук-к! Твою ж мать! Мало ему стрелка, укрывшегося за бортом повозки и чувствующего свою полную безнаказанность, так еще один, выбравшись из конюшни, занял позицию за углом. Грамотно так занял, ничего не скажешь. Но с тобой чуть погодя. Выстрел резкий, как удар плети, что сильно выделяет его среди остальных, громких и басовитых. Никаких сомнений. Умник в повозке уже не думает ни о чем, кроме как о своей ране, а может, у него нет и этих мыслей, потому как все его помыслы уже обращены к вечному. Но с этим потом.

Стрелок за углом бьет, что твой пулемет, раз за разом посылая пули в засевшего за бревнами Варакина. Свинец то проносится мимо с противным жужжанием, то глухо ударяет в дерево, то, взлохматив борозду, с завораживающим «птью-у» рикошетит и уносится в сторону. А вот Сергей не суетится. В поле зрения треть головы, не больше, остальное укрыто срубом и прислоненным к стене передком, с помощью которого перевозили бревна. Впрочем, стрелку это не помогло. Очередной хлесткий выстрел «мосинки», и он отвалился за стену.

Но это еще не все. Сергей лихорадочно вталкивает в приемник патрон и посылает вперед затвор, отозвавшийся сытым клацаньем. Где последний?

Ушлый, зараза. Еще немного, и он будет недосягаем, скрывшись за деревьями. Воспользовавшись ситуацией и звериным чутьем прочувствовав, что это конец, главарь – а таким прытким мог оказаться только он – вскочил на коня и, нахлестывая уставшее животное, устремился к лесу. Нет, не врал вожак, что им нужен отдых, по лошади видно, что заморенная и, несмотря на неглубокий снег, всего-то, считай, землю припорошило, передвигается с трудом. Может, и в остальном не врал? Хрена! Сколько волка в овечью шкуру ни ряди, все одно хищником останется. Не сегодня, так завтра такое мирное решение однозначно боком вылезло бы.

Последние сомнения прочь. Приклад упирается в плечо. Взгляд наводит панораму на цель. Что за?..

Все бы ничего. И Бедрич с его домашними вроде как и не чужие. Да даже если подумать, что семья Кафка должна им как земля колхозу, уж жизнями обязаны точно, а женщины так и не только. Каково бы было в рабстве у пинков племени арачи? Уж не сахар, это точно. Но с другой стороны – соседи. Это в городах просвещенного двадцать первого века живущие на одной лестничной площадке друг друга не знают, а тут соседи совсем по-другому воспринимаются. Да что там, вон Сергея взять и его земляков.

Словом, нет иного пути, как только за семейство Кафка вписываться. И по полной, по самые помидоры. Все так. Но как же страшно. Алексей никогда не считал себя трусом, да и не был им по сути. Даже явное превосходство противника не могло заставить Болотина спасовать. И когда на том холме они отбивали незнакомых хуторян, он не испытывал ничего подобного. Нет, страшно ему было всегда, но он находил в себе силы переступить через этот страх.

Но тут он вдруг осознал, что если допустит хотя бы один промах, то это будет все… Конец… Те, с кем он сейчас может столкнуться, будут его убивать, и плевать им на то, кто он есть на самом деле. Решил играть в игры, где выживает сильнейший, получай полной мерой.

Трясясь как осиновый лист, он занял позицию, указанную Сергеем. Конечно, о конкретном месте разговора не было, только о направлении, но вот это поваленное дерево в двухстах метрах от хутора вполне подойдет. Правда, просматривается не очень – сарай, в котором находится инвентарь, перекрывает половину двора и дома. Да и конюшня только с тыльной стороны видна. Хотел было переместиться на другую позицию, но понял, что не в состоянии пошевелиться.

Странно. Отчего же так страшно? Ведь тогда он тоже понимал, что пинки могут напасть на них и убить. Так отчего же он отчаянно боится именно сейчас? Наверное, все дело в том, что тогда рядом был вечно уверенный в себе или умеющий выглядеть именно так Варакин. Толика этой уверенности передавалась и Алексею. А сейчас его рядом не было. Если Сергей не наврал и действительно двинулся на выручку хуторянам, то он сейчас на противоположной стороне.

Стоп! Это что за мысли такие? А где Варакин еще может быть?! Ясное дело там, с другой стороны, и сейчас готовится драться. Тряпка. Соберись. Там ведь женщины, дети. А тут граница и полное беззаконие.