Фронтовичок

– Не спеши! – остудил меня комбат. – Мы, конечно же, со временем проверили некоторые его байки. И, знаешь, с удивлением обнаружили, что все даты, вся география событий, нумерация армий, дивизий и полков, даже фамилии командиров – всё до мелочей совпадает с официальной информацией! И огромное впечатление производили его рассказы…

– Это я на себе уже почувствовал! – сознался я, хотя это было ни к чему, ведь именно с моих восторгов этот разговор и начался.

– Вот и я… – продолжил комбат. – Если бы я не знал, что в годы войны он был мальчишкой, то не усомнился бы ни в едином слове! У меня даже закралось сомнение. Может, он умышленно мошенничает. Просто изучил несколько реальных историй и судеб и, опираясь на свои фантазии и уникальный талант рассказчика, повествует от первого лица. Ведь вполне такое возможно! Вообще-то, ему бы книги писать! Зачитывались бы все, как сейчас все заслушиваются! Но это всё, Алексей Петрович, что я могу тебе сообщить! Как понимаешь, полной ясности ни у кого нет! Вроде бы мальчишкой был, но с другой стороны, откуда столь глубокие познания? Ни в какой книжке такого не прочитаешь! Потому никто выдумщиком его так и не называет, но и верить до конца никто, в общем-то, не собирается! Наступило некоторое равновесие – он не трогает своими рассказами нас, офицеров, а мы – не трогаем его, когда он делится своими воспоминаниями с солдатами! На мой взгляд, он, скорее всего, историк, артист или популярист. Вот, какое я слово придумал! Смысл его понятен?

Я утвердительно кивнул.

– А если ещё оценить морально-воспитательный аспект бесед Василия Кузьмича с нашей молодежью, то ему и вовсе цены нет! Наши мальчишки воспринимают его, старшину батареи, исключительно, как отца. Они же к нему тянутся всей душой… А он для них и есть отец – строгий, умный, справедливый. Вот так-то, Алексей Петрович! Побольше бы нам таких выдумщиков, тогда все солдаты героями бы становились. Он же воспитателем работает эффективнее любого замполита!

– Но должен же он как-то объяснить отсутствие тех самых наград? И странное несоответствие своего возраста! Есть же личное дело, послужной список, документы о рождении и образовании, представления к наградам, наконец! Неужели в документах ничего нет? Неужели официально его самого об этом не спрашивали? Можно ведь, как-нибудь тактичнее?

– От чего же! Конечно, спрашивали! И ответ получили! Вполне определённый! Только этим ответом он нас совсем в тупик загнал. Обосновал все ответы настолько убедительно, что мы не могли не поверить. Хотя какие-то сомнения, конечно же, остались. Но о них – как-нибудь в другой раз! А ты, Алексей Петрович, обязательно послушай его рассказ о наградах! Очень рекомендую! Весьма занятная история выходит!

– А если коротко, то в чём же её суть? А то у меня теперь только этим голова будет занята.

– Ну, ладно! Сколько успею… В марте сорок четвёртого года их дивизия прорывала оборону немцев на главном направлении удара тридцать седьмой общевойсковой армии. Прорвала успешно. Стала развивать наступление. И надо же, в силу не выясненных тогда обстоятельств, армия не дождалась поддержки от соседних дивизий. Ни с левого, ни с правого флангов! Немцы как будто этого и ждали. Они двумя отсекающими ударами с флангов окружили наступающую дивизию. И, разумеется, отрезали ее от основных сил армии и собственных резервов. Надеюсь, после академии ты понимаешь, что должно случиться дальше?

– Понятно! Дальше должно начаться последовательное истребление. Но почему соседние дивизии тогда не помогли? Ведь на ком-то была за это ответственность!

– И это понять, в общем-то, можно, – подтвердил комбат. – Армия уже не могла противопоставить немецким танковым дивизиям достаточно сил и средств, а наносить артиллерийские удары пришлось бы вообще вслепую. В том числе, по нашим окруженцам. Вот и осторожничали все, что немцам только на руку.

– Без риска не бывает побед! – решил я показаться мудрым полководцем с лейтенантскими погонами. Комбат лишь усмехнулся: