Фронтовик

Быть в окружении семьи, это здорово, пусть не всех, две группы уехали обживать купленные дома в Алма-Ату и в Казань, но факт, осталось немало. Перешли все, даже Димка, что был замыкающим, ещё год назад перенёсся. Он сейчас капитан, служит у меня в армии главным мастером по ремонту радиостанций. Мастерской командует, но и связь у нас в армии на высоте. Всех детей нашли, знали в кого их переселили, и забрали. Тут проблем нет, обживались и нарадоваться не могли чистому небу и свежему воздуху. Остальные члены семьи, кто в тылу помогает обживаться, кто воюет. Это я про мужчин говорю. Две женщины в госпиталях работают. Семеро из моих родственников и двое из помощников Димки, сейчас воюют. Точнее воюют трое, остальные занимают места в тылу как высококлассные специалисты, но главное служат и помогают фронту. Да ладно, не важно. Мне дали всего три часа, потом самолёт на Ленинград, причём тот же двухместный истребитель, что меня в столицу доставил. Нужно продолжать наступление, а специфику боёв в том направление знаю только я. Да, я в курсе что меня хотели заменить, но Сталин не дал. У нас не центральное направление, второстепенное. Тут можно и без давай-давай. Хорошо я время провёл, отдохнул душой среди своих, но пора. Вот так попрощавшись, подарки из трофеев уже раздал, ну и покинул подворье. Не один, толпой провожали. Водителя разбудили, тот открыл дверь, ну и ещё раз всех обняв, устроился в салоне, и мы покатили на аэродром. Даже немного гнать пришлось, чтобы успеть. Да успею, лётчик меня ждёт.

Вот так вскоре старый потрёпанный «як» поднялся в небо, и мы полетели к Ленинграду. Добрались благополучно, хотя блокада ещё не была снята. Ещё бы, там не я командовал войсками, иначе давно коридор бы пробили, но и там где я поставлен, важное направление для Ленинграда. Прибыв в штаб армии сразу включился в работу. Выяснил, что одна дивизии серьёзно была потрёпана, и узнал кто виновен. Особисты сразу доложили. Двое из Политуправления штаба моей армии, решили проявить себя, взять высоту, а лавры приписать себе. Новенькие, «старики», что со мной давно воюют, меня хорошо знают и такую глупость бы не совершили. Я отдал приказ военной прокуратуре арестовать обоих, провести расследование, и под трибунал. Правда их ещё найти надо, Политуправление зная мой характер, давно их спрятало, куда-то в Ленинград отправили, да официально перевод был оформлен, но я принципиальный, приказ довели и до штаба фронта. Арестовать за снижение боеспособности армии, провести расследование и под военный суд. Ещё и звонил каждый день в прокуратуру, узнавал, как дело идёт, обещая, что сам приеду и нагну там всех, если разобраться так долго не могут. Впрочем, это так, одно из дел. Армия наконец завершила подготовку, и мы, после мощной артподготовки, прорвав в двух местах оборону, взяли в кольцо семидесятитысячную группировку противника, охватывая его по флангам. Бомбардировочная авиация разрушила мосты и переправы, отступить те не успели. В бегство превратилось отступление, бежали бросая всё, вооружение и технику. Высадившийся воздушный десант, там в основном пулемётчики, и который поддерживала авиация, занял позиции на высотах, и просто косили станковыми пулемётами отступающих финнов. А там всего несколько дорог или земель, где можно пройти. Конечно одиночки и мелкие группы уходили тропками, но основную массу мы блокировали. Две моторизованные дивизии, их и было всего две у меня, совершили глубокий марш, два понтонных батальона, всё что было у армии, ушли с ними, мосты-то разрушены. У десанта была задача им дорогу освободить и окончательно блокировали в котле противника. Чуть позже подошли линейные стрелковые дивизии, им передали оборону, финны отчаянно пытались прорваться, а обе дивизии двинули на Хельсинки.