Фронтовой дневник (1942–1945)

Василий страстно тянулся к литературе, боготворил Тургенева и Толстого, очень любил стихи Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина и Маяковского. Пытался писать стихи сам, мечтал стать писателем. Литература стала смыслом его жизни. Он даже послал 20 декабря 1929 г. письмо Горькому и свой рассказ. В письме он просил оценить рассказ и дать совет, стоит ли становиться писателем: «…меня всегда мучает вопрос, не пишу ли я только чтиво, и есть ли у меня хоть крупица таланта <…> это и побудило меня обратиться к Вам <…> Найдите минутку и прочтите рукопись <…> Писать мне или бросить. Ваше авторитетное слово будет для меня решающим. В выражениях не стесняйтесь и скажите с такой же правдивостью и подкупающей искренностью, какую я всегда находил и во всех ваших произведениях, и в ответах молодняку, стремящемуся к литературе»1. В ответном письме от 10 января 1930 г. Горький писал: «По рассказу “Мелочь” не могу сказать, “следует ли” Вам “заниматься литературной работой”, но этот рассказ Ваш вполне определенно говорит, что Вы подготовлены к ней – слабо. Рассказ – не удачен, потому что написан невнимательно и сухо по отношению к людям, они у Вас – не видимы, без лиц, без глаз, без жестов. Возможно, что этот недостаток объясняется Вашим пристрастием к факту. В письме ко мне Вы сообщаете, что Вас “интересует литература факта”, т. е. – самый грубый и неудачный “уклон” натурализма». Далее он подробно проанализировал рассказ и заключил следующим: «Впечатление – такое: рассказ писали два человека, один – натуралист, плохо владеющий своим приемом, другой – романтик, но не освоивший приема романтики.

Затем, я должен повторить, что художественная литература не подчиняется частному факту, она – выше его. Ее факт не оторван от действительности, как у Вас, но крепко объединен с нею. Литературный факт – вытяжка из ряда однородных фактов, он – типизирован и только он и есть произведение подлинно художественное, когда правильно отображает целый ряд повторных явлений действительности в одном явлении»2.

Попыток печатать прозу Цымбал, видимо, больше не предпринимал, но стихи писать продолжал и читал их окружающим. А справедливо подмеченное Горьким сочетание натурализма и романтики ощутимо и в публикуемом дневнике, но тут оно, на мой взгляд, оказалось вполне уместным.

Институт Цымбал окончил в 1929 г. В годы учебы он женился на Марии Михайловне (фамилию нам установить не удалось, в дневнике он называет ее Марийкой), которую страстно любил. По распределению стал работать учителем в осетинских поселках Садон и Ардон, читал лекции в Ессентуках, Кисловодске, Пятигорске и других городах Кавказских Минеральных Вод. В 1930 г. у молодоженов родился сын Юрий.

За эти годы в Украине бандитами был убит отец Василия, а сестра Наталья, забрав с собой мать, уехала в Москву, где сначала работала на строительстве метрополитена, а потом выучилась на швею.

Уроки и лекции Василия выделялись качеством и талантливостью, и через несколько лет его направили преподавать в Ейское высшее авиационное училище, куда брали лучших учителей. В училище принимали тогда прежде всего по состоянию здоровья, и многие из курсантов были малограмотными. Поэтому им преподавали русский язык и литературу. Вскоре в авиаучилище стал учиться сын Сталина Василий. По этой причине в Ейске был построен грандиозный Дом Красной армии и флота. На его сцене выступали известные театральные коллективы и популярные певцы и актеры, например Л. А. Русланова, К. И. Шульженко, М. Н. Бернес, И. С. Козловский, Л. О. Утесов.

Отец преподавал также в Ейском педагогическом училище. Ему нравилась педагогическая работа, и он отдавал ей свои способности, стараясь передать любовь к литературе студентам. К концу 1930‑х гг. он был уже директором педучилища.

Высокий (181 см), физически привлекательный, с доброжелательным, общительным характером и обаятельной улыбкой, Цымбал знал наизусть почти всего Маяковского, очень много стихотворений других своих любимых поэтов. Он был настоящей звездой ейского масштаба и на всех праздниках выступал с чтением стихов, в том числе и своих. Благодаря этому у него не была отбоя от поклонниц. Особенно волновал он молодых учительниц, среди которых было много одиноких, между ними даже возникла конкуренция за его внимание. Цымбал любил свою жену, но, будучи натурой романтической, мечтательной и любвеобильной, часто увлекался другими женщинами. Он охотно отвечал их порывам, хотя сам считал это всего лишь мимолетными увлечениями. Конечно, Василий был сам виноват в том, что очаровывал и давал какие-то авансы увлеченным им женщинам. Страдали по нему и студентки.