Фронтовой дневник эсэсовца. «Мертвая голова» в бою

К сожалению, оживленное движение не укрылось от противника. Прилетели тяжелые «чемоданы» и за пару минут разнесли в щепы заботливо оборудованный и за­маскированный передовой наблюдательный пункт. На­ступление еще не началось, а убитых и раненых было уже много.

Вечером того же дня нам объявили: в 3.00 тяжелая артиллерия и авиация нанесут сокрушительный удар по русским оборонительным позициям и коммуникациям. Нам необходимо занимать позицию передового охра­нения до тех пор, пока не получим приказ отойти на главную линию обороны. То есть с нашей позиции мы не должны были идти в атаку. После того как мы знали, что противнику уже известно время и цель наступления, мне было непонятно, почему, по крайней мере, оно не было отложено.

5 июля 1943 года: к огню русской артиллерии приба­вилась гроза с проливным дождем. Мы не спали всю ночь. Мы отвечали за охрану всех тех, от действий кото­рых в последующие часы многое зависело. Если бы Ива­ны провели удачное нападение, последствия были бы тяжелыми. Выпадение поста наведения авиации, пере­довых артиллерийских наблюдателей, поста артилле­рийской инструментальной разведки и многих других было бы неплохим подспорьем штабу противостоявше­го нам русского гвардейского корпуса. С ними нам было нелегко. Всю ночь движение и громкие шаги, как будто мы были не на передовой, а в глубоком тылу.

3.00. С часами перед глазами мы замерли на пози­ции, ожидая объявленного применения тяжелого воору­жения.

С точностью до минуты загремел весь немецкий фронт, нанося ужасный огневой удар. Высоко над наши­ми головами засвистели тучи снарядов. Цели для этой артподготовки определялись с помощью приборов ар­тиллерийской инструментальной разведки и пристре­ливались одиночными, как бы случайными снарядами в течение многих дней.

Пушки работали с бешеной скоростью — это была тяжкая работа для расчетов, это я знал по Демянску. Из-за главной линии обороны по небу потянулись словно нити, трассы реактивных снарядов. Простым глазом было видно, как вверх в тучи уходят неуклюжие ракеты, чтобы потом, когда у них сгорал маршевый заряд, об­рушиться вниз на позиции противника и их защитников. Может быть, нам еще придется увидеть солдат с разо­рванными легкими и без каких-либо внешних поврежде­ний погибших от разрывов этих ракет, прозванных нами «разрывателями легких». Обороняющиеся также могли сгореть во всепожирающем пламени зажигательной жидкости, которой начинялись увесистые ракеты.

На артподготовку ответила русская тяжелая артил­лерия, но на нее, на уцелевшие позиции, на скопления танков и другой техники противника уже заходили эска­дрильи пикирующих бомбардировщиков.

Тяжелые истребители Ме-110 элегантно пролетали между «хейнкелями» и «штуками», усиливая впечатле­ние от потрясающей картины. Сотни самолетов только в поле моего зрения! Но после выполнения своей жесто­кой работы они вернутся на аэродромы, заправятся, за­грузятся боеприпасами и снова полетят на врага! Всего в начале этой битвы техники действовала тысяча само­летов на узком участке фронта. Вид этой чудовищной разрушительной силы был прекрасный и ужасный одно­временно. Немыслимо, чтобы на позициях противника уцелел хотя бы один человек. Крупнейшая в военной истории битва техники началась. Во время этой огневой подготовки было затрачено больше боеприпасов, чем за Польскую и Французскую кампании, вместе взятые.

Словно из ложи мы наблюдали, как наша дивизия перешла в наступление. Непрерывно стреляя, наши «тигры» двинулись через заграждения противника. Не­смотря на огромное количество истраченных нами бое­припасов, противник оказывал ожесточенное сопротив­ление. Он знал точное время наступления, и это позво­лило ему отвести передовые части в укрытие и сохранить их для обороны. От одного артиллерийского офицера я узнал, что из-за предательства сроки наступления уже переносились два раза. Кажется, во всем этом были за­мешаны силы, о существовании которых в 1941 году мы и не догадывались.

В полдень я получил приказ оставить позиции пере­дового охранения и отойти на главную линию обороны. Ожидавший транспортер доставил нас в расположение нашей роты, находившейся на направлении главного удара, и, прибыв, мы сразу же пошли в атаку в пешем строю. Сопротивление здесь было слабым. Противник уже отвел свои силы и ожидал нас на второй и третьей линиях обороны.

Мы использовали обстановку и быстрым шагом от­меряли выигранное пространство. Минометы против­ника усилили огонь — это значило, что мы наступаем ему на пятки. С наступлением темноты мы выполнили поставленную задачу и окопались. До сих пор в моем отделении потерь не было. Подъехавшие саперы сразу же отгородили нас минами от внезапных нападений и обеспечили охранение на ночь. Посреди позиции свое­го отделения над своей ячейкой я развернул плащ-палатку от начинавшегося дождя, завернулся в одеяло и мечтал уже прикорнуть, как услышал свою фамилию. Черт возьми! Вызывает командир роты.