Фронтовой санбат

Раненых спешили отправить одиночными машинами, а вот колонну медсанбата выводить на дорогу днём было рискованно. Хоть и коротки летние ночи и наступают поздненько, но настал час, когда колонна тронулась в путь. Самой последней свернули палатку операционно-перевязочного взвода. Помощь в ней оказывали, пока не была дана команда «по машинам». Быстро погрузив палатку и имущество, заняли свои места в санитарной машине и те, кто только что стоял у операционного стола.

Дорога и не такая уж дальняя, да нелегко вести машины в полной темноте. Фары включали только в экстренных случаях, когда возникала опасность свалиться в овражек, что нет-нет да встречались в степи. В степи свет далеко виден. Сверкнёт лучик, вот и цель для врага.

Всё это сказал Кирилов в последнем напутствии перед маршем, а потом подозвал Гулянина и поставил задачу.

– Миша, назначаю тебя старшим… Собери всех, кто остался, проверь, ну и за нами в пешем порядке.

Тот ответил:

– Есть! – и приказал строиться на дороге.

Нельзя было без улыбки смотреть на небольшую, нестройную колонну медсанбата. Конечно, выглядела она весьма забавно с точки зрения мирных лет, но в то же время была по-военному суровой и строгой. Если и для ординаторов, имевших воинские звания, полгода спустя получившие наименования офицерских, длительный марш был не так уж и лёгок, что говорить о хрупких девушках, вчерашних школьницах, которых ещё недавно холили и лелеяли родители в семьях?! И вот они стали в строй защитников Отечества, встали в строй наравне с мужчинами. А мужчины, что рядом с ними, старше их по летам были совсем немного. Тоже ведь в основном вчерашние, пусть и не школьники, но студенты или слушатели.

Впрочем, война принуждала взрослеть быстро, и никто не делал скидки на возраст – ни командиры и начальники, ни сами юные командиры подразделений. Ну а что касается медиков, то у них слишком долгий срок учёбы, а потому Гулянин, всего лишь год назад окончивший военно-медицинский факультет, просто не мог быть моложе тех лет, в которые вступил в войну.

А девчонкам медсёстрам и вовсе было по восемнадцать, а кое-кто из них прибавил себе годик-другой, чтобы оказаться на фронте.

И вот эта юная колонна ускоренным шагом, почти на пределе своих возможностей совершала нелёгкий марш по выжженным солнцем степям Придонья.

Вот и мост, ведущий на левый, восточный берег Дона. Колонна автомашин медсанбата, да и повозки, следующие за ней, уже давно переправились и даже клубы пыли, поднятые ими на противоположном берегу, почти рассеялись.

Гулянин подошёл к коменданту переправы, спросил, успешно ли прошла колонна медсанбата.

– Да успешно, успешно… В рубашке родились. Только переправились – налёт. Мост повреждён. Так что переправа закрыта…

– Мы не можем ждать! – твёрдо сказал Гулянин. – В колонне имущество, медикаменты – словом всё необходимое для работы, а люди здесь, со мной – хирурги, фельдшеры, медсёстры. Медикаменты без нас, как вы понимаете, бесполезны.

– Да я понимаю, всё понимаю, но мост полуразрушен. Ну что с вами делать, а…, – махнул рукой майор с воспалёнными от бессонницы глазами и рукой на перевязи и, повторив: – Что с вами делать? – разрешил переправу: – Давайте, только осторожно. В настиле проломы. Можно и ноги поломать, да и в воду свалиться.

– Благодарю вас, – сказал Гулянин, приложив руку к головному убору, а потом протянув её майору.

Пожать пришлось левую руку. Правая так и висела на широкой косынке.

– Что с рукой? – спросил Гулянин.

– Да перелом… швырнуло взрывной волной.

– Надо в медсанбат…

– Успею… Я и так уж здесь и за себя, и за своих подчинённых работаю. Двоих убило. А меня и заменить некем.…

Переправились с осторожностью, но довольно быстро. Когда поднялись на береговую кручу, Гулянин огляделся. Кругом непроглядная темень южной ночи. В степи ни огонька. Маскировка. Полевую дорогу различить было невозможно. Разве что она ощущалась, поскольку была разбита в пыль, которая как мелкий песок затрудняла движение.

Идти можно было только по обочине, постоянно проверяя, не удалились ли от дороги. Ну что ж, ночь трудна для ориентирования, а день опасен вражескими налётами. В голой степи негде укрыться. И защиты никакой. Даже пулемёта нет, чтобы хоть очередь дать по самолётам, снижающимся до бреющего. Это фашисты делать обожали, когда видели, что нет никакой опасности.

Внезапно впереди землю озарила вспышка и раздался взрыв. Через некоторое время чуть подальше другой.

– Что это взрывается? – наивно спросила одна из девушек.

– За день немцы пристрелялись, ну и теперь ведут методичный огонь по дороге, рассчитывая, что снаряды найдут случайную цель. Так что опасность существует.

Он построил колонну, которая рассыпалась во время перехода по мосту. Проверил наличие людей. В группе вместе с Гуляниным было четыре врача, двенадцать медсестёр и десять санитаров. Все оказались на месте.

Впереди время от времени гремели взрывы.

– Ну, прямо дорогу обозначают, – сказал кто-то из санитаров.