Фронтовые будни артиллериста

Еще до рассвета мы с Петром развели большой костер и приступили к работе. Часов в восемь нас позвали в дом. На полу комнаты был разослан ковер, а на нем, сложа ноги по-турецки, сидел хозяин, перед которым стояли большая миска с мясом и пиала с зеленым чаем. Помыв руки, мы сели рядом. И сразу же мальчик лет семи, видимо сын хозяина, принес нам пиалы и налил чай. Потом хозяин взял из миски жирный кусок баранины и стал своими руками буквально засовывать его в рот Мараеву. А тот и не сопротивлялся. Позже мне рассказали, что этот обычай характеризует особое уважение к гостю. Но я все-таки предпочел брать мясо своими руками.

После плотного завтрака мы снова взялись за работу. Нас еще несколько раз приглашали в дом, и отказаться от этого было нельзя. Но с каждым разом я брал все меньший кусок мяса и все медленнее запивал его чаем. А вот Мараеву пришлось тяжело, но он терпел.

Наконец работа была завершена. Мы последний раз зашли в дом и, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, тронулись в путь. А по дороге Петр мне рассказал, что казах в этот праздник съедает чуть ли не целого барана (другим членам семьи достаются лишь остатки) и выпивает почти ведро чая. А потом тут же на полу засыпает и может проспать сутки и больше. Хороший праздник!

В степи Нагайбака

Я проработал на автобазе около двух месяцев, когда мне наконец дали машину. Это был изрядно потрепанный ЗИС-5. За несколько дней я привел его в приличное состояние и был готов начать работу уже на своей машине. Предстояло возить пшеницу из третьего отделения совхоза «Нагайбак» на элеватор в Магнитогорск. В совхозе уже работали два наших шофера: опытный Казачков, не призванный в армию из-за хромоты, и Петя Щепин – местный парень примерно моего возраста.

Встретили меня хорошо. Вместе поужинали, потрепались и улеглись спать.

На другой день Казачков уехал чуть свет, Щепин занялся ремонтом, а я поставил свой ЗИС под погрузку и тронулся в путь только часов в десять.

До Магнитогорска 65 километров, и по дороге всего одна казахская деревенька. Тяжело груженная машина по разбитой дороге с замерзшей колеей едет медленно. А на душе у меня праздник. Как-никак, это мой первый рабочий рейс на своей машине.

Красноватое зимнее солнце неярко светит прямо в глаза, а кругом раскинулась широкая Нагайбакская степь. Ни деревца, ни строения, только небольшие кусты вдоль дороги. На спуске машина побежала веселей. Но разгоняться нельзя – впереди горбатый мостик через речку, от которой, как говорили ребята, до деревни менее 20 километров. А там уж и до города рукой подать.

После моста начался длинный подъем – тягун. В звуке двигателя явно послышалось что-то непривычное. Вчера вечером Петька говорил, что у него застучал подшипник. А я даже не представляю себе, что это такое. Учеба осталась где-то далеко позади, да и не проходили мы такие «мелочи». Наконец подъем закончился, и двигатель заработал спокойней. Остановив машину, прислушался. Теперь уже отчетливо был слышен посторонний стук. На малых оборотах удары были редкими, а на больших учащались. Стало ясно, что с таким стуком до города не доехать. Бросить машину и уйти пешком тоже нельзя. За три тонны зерна и вышку получить можно – время военное. Об этом предупреждали еще в совхозе. Оставалось одно – ждать Казачкова, который скоро должен был возвращаться. Сейчас полдень. Мороз небольшой, а у меня овчинный полушубок, опоясанный солдатским ремнем, валенки, теплая шапка и меховые рукавицы. В машине можно просидеть хоть до утра. Только вот что делать с водой? Замерзнет – блок разморозит.

Солнце уже приближалось к горизонту, когда вдали появилась машина. Василий Иванович работал на автобазе давно и слыл веселым, «не любившим выпить» мужиком, постоянно подшучивающим над товарищами.

Казачков прослушал двигатель и безапелляционно заявил:

– Накрылся третий шатунный. Снимай картер, отверни нижнюю крышку шатуна, все зачисти. Вместо баббита заложи кусок ремня. Не забудь проковырять дырку для смазки. Затягивай не слишком сильно, а то не провернешь. – Посмотрев мой инструмент, Василий Иванович достал из-под своего сиденья пару ключей и плоскогубцы. – На. Тебе это пригодится, – пояснил он. – А пожрать-то у тебя есть? Нет, ну ничего. Поджарь пшеничку. А спички? Возьми. При случае стакан поставишь. Ну, лады.

И снова я один. Но теперь знаю, что делать, и, не раскачиваясь, берусь за работу.