Фронтовые будни артиллериста

Перед очередной подпиской на государственный заем капитан Плющ вызвал сержанта Дурыкина и предложил ему выступить на митинге. Денежное довольствие сержантов на фронте составляло 10–20 рублей в месяц, а у солдат еще меньше. Приобрести на эти деньги что-нибудь полезное было невозможно, а копить их большинство не хотело. Офицеры же получали гораздо большие суммы, часть которых переводили семьям. Когда объявляли подписку, солдаты и сержанты, как правило, подписывались на все причитающиеся им деньги за десять месяцев, а офицеры – на один-два месячных оклада.

На митинге сержант сказал несколько слов о важности займа, а потом, обращаясь к замполиту, произнес:

– Я подписываюсь на 1000 процентов своего денежного довольствия и призываю всех и лично вас, товарищ капитан, последовать моему примеру.

Все присутствующие заулыбались, а сержанту это не прошло даром. Капитан Плющ переговорил с начальником штаба, и Дурыкин был исключен из очередного списка награждаемых.

Вскоре после первой встречи с союзниками замполит решил раскрыть солдатам истинный облик американцев. Он говорил примерно следующее:

– Вот, посмотрите, перед вами стоит американский солдат. На поясе у него фляжка с ромом, в кармане плитка шоколада, а в голове – только женщины…

У нас, советских солдат, не было ни фляжки с ромом, ни шоколада в кармане, а что касается женщин… О них мы только мечтали.

Фронтовые будни

Во время войны от солдат иногда можно было услышать старую поговорку: «Голод не тетка». Чаще всего связано это было с перебоями в питании, а иногда и его низким качеством. Вообще-то кормили нас удовлетворительно, и от голода никто не умирал. Но случаи, когда регулярность поставок продуктов нарушалась, бывали. И не так уж редко. В большей степени это зависело от специфики воинской части, эффективности работы ПФС (продовольственно-фуражного снабжения) и организационных способностей старшины.

Наш полк, находясь в составе дивизии резерва главного командования (РГК), постоянно перебрасывали с одного участка фронта на другой. За первые месяцы фронтовой жизни зимой мы беспрерывно колесили по Гомельщине, поддерживая то одно, то другое соединение, и прошли от реки Сож города Жлобин, Речица, Гомель до Пропойска (ныне Славгород), форсировали реки Днепр, Друть и Березину, участвовали в операции «Багратион» и освобождали города Бобруйск, Пружаны и Брест-Литовск.

Были случаи, когда позиции приходилось менять дважды в сутки. А иногда не хватало времени даже на строительство окопов. Моя первая фронтовая зима не была лютой, но померзнуть все-таки пришлось. Да и питание не было стабильным. Случалось, что в одной армии, которую мы поддерживали, нас снимали с довольствия, а в другой не сразу ставили. Тогда по нескольку дней солдаты вообще не получали официального пайка. Потом к этому приспособились.

Старший сержант Юргин, например, имея за плечами огромный чебаркульский опыт, всегда старался сблизиться с кем-нибудь из располагавшегося неподалеку пехотного обоза и нередко, возвращаясь из гостей, прихватывал с собой буханку хлеба или пару банок американской тушенки.

Наш повар не блистал кулинарным искусством и разнообразием нас не баловал. Чаще всего он готовил одно блюдо – нечто вроде каши с тушенкой. Утром – погуще, в обед – пожиже. Утром – плоский котелок на троих, в обед – на двоих. Кроме того, мы получали буханку хлеба в день на троих и несколько кусков сахара. Иногда вместо горячего нам давали сухой паек – 500-граммовую банку тушенки на четырех человек, хлеб и сахар. В общем, жить было можно, да и помимо официального пайка расчеты доставали что-нибудь съестное.

В холодное время года это чаще всего были убитые лошади. Специалистом по разделке конских туш был наводчик Гарош. Как только кто-нибудь сообщал, что видел убитую лошадь, Гарош брал топор и через некоторое время возвращался с ведром, полным красного мяса. Его сначала промывали от крови, а затем варили, слегка прикрыв водой, на небольшом огне. Поскольку на передовой никто запасов не делал, ведро мяса пять-шесть человек съедали в один присест. А после этого наступало благодушное настроение и большинство солдат, покурив, заваливалось спать.

Кроме конины, большую радость доставлял нам хороший охотник Малинин, несколько раз приносивший зайцев, рябчиков, а однажды притащивший даже кабанчика килограммов на тридцать. Вот это был уже настоящий пир.