Фрося. Часть 6

Дорога от дома Тани заняла хороших полчаса езды на машине и пока стояла в пробках, уносилась мыслями в далёкое и не столь прошлое, и так было задумывалась, что, стоящие сзади машины с нетерпеливыми водителями нервно сигналили, выводя её из лабиринтов памяти. После того, как Семён ушёл в армию, Таня с девочками осталась жить у неё и это помогло обеим женщинам справиться с душевными муками — ведь невестка только что потеряла мать и проводила на службу мужа, с которым толком и натешиться не смогла. В тоже время Фрося, недавно пережила жуткий стресс, связанный с потерей своей запоздалой любви и, конечно же, с расставанием и тревогой за сына, угодившего в ряды Советской армии в не самое спокойное для страны время. Семён попал в учебку, находившуюся невдалеке от Ташкента и через три месяца должен был выйти оттуда в звании младшего лейтенанта и в принципе, должен был отправиться служить в ракетные войска куда-то на просторы Дальнего Востока. А дальше… А, дальше, всё покрыто в основном туманом неизвестности, хотя перед Новым Годом, кое- что прояснилось, когда они получили последнее от Сёмки письмо, присланное им от какого-то его приятеля по обычной почте, не подвергшееся армейской цензуре. Семён в своей манере, с некоторой иронией, сообщал, что уже перед самой присягой у него произошёл неприятный инцидент с товарищами по оружию, о причинах он писать не будет, но пришлось ему вспомнить прежние навыки боксёра и они ему очень даже пригодились, а иначе всё могло бы закончиться гораздо печальней. Он обращался к матери с заявлением, что иначе поступить было нельзя, она должна его понять и простить. Сёмка иронизировал над собой, что не успел ещё стать офицером, а уже был разжалован в рядовые, отсидел внушительный срок на гауптвахте, а теперь ждёт отправки в места не столь спокойные. От последнего заявления сердце Фроси сдавила такая тоска и боль, что Тане пришлось срочно давать ей сердечные капли и вызывать Скорую помощь. К счастью, на этот раз всё обошлось, но врачи предупредили, что стрессы впредь ей категорически возбраняются, потому что предынфарктное состояние вполне может вылиться в обширный инфаркт миокарда. К чести Тани, она в присутствии Фроси старалась не давать воли своему подавленному настроению, хотя постоянно корила себя за то, что поздно сообщила мужу о своей беременности. Из того последнего письма Семёна им было понятно, что радостное сообщение жены о будущем отцовстве до него уже не дошло. Таня до сих пор винила себя за то, что не сообщила любимому перед отправлением в армию о своём положении, боялась, что он будет настаивать на аборте. Ведь Таня знала, что он был категорически против того, чтобы она в отсутствии его взяла на себя все тяготы с беременностью и воспитанием младенца. В этом вопросе Фрося была с ней не согласна, но не смела вмешиваться, а тем более, тайно сообщать сыну, доверенный ей секрет. Нет, она никогда не укоряла невестку, хотя часто ловила себя на мысли, что осознание того, что он скоро станет отцом, могло его остановить от тех поступков, за которые Семён был разжалован, отсидел в военной тюрьме и самое страшное, не прояви Сёмка свой нрав и праведный гнев, а то, что этот гнев был праведным Фрося не сомневалась, и тогда бы он не очутился бы в Афганистане.

Глава 3

Фрося оторвалась от мрачных воспоминаний, она наконец-то, подъехала к своему дому. Поднялась в квартиру и сразу же позвонила Насте:

— Настюха, ты меня искала?

— Искала, моя господарушка, искала.

— Ого, подруга, а чего голос такой тухлый?

— Фросенька, два дня назад мой Митька из тюрьмы вернулся.

И Настя горько расплакалась. Такого от неё Фрося ещё ни разу за всё время их дружбы не слышала.

— Настенька, успокойся моя родненькая, чего же ты плачешь, ведь знала, что он вернётся, так чего не развелась, если так не люб?

Сквозь всхлипы подруги, Фрося с трудом воспринимала услышанное.

— Я же думала, что тюрьма его окаянного обломает, а, когда он вернётся приголублю и с помощью заработанных мной денежек приведу в божеский вид и заживём с ним всей деревне на зависть. А он подлюка, как явился, так сразу же запил, все деньги, что были при мне выскреб, я попыталась возражать, так он мне так врезал кулаком в зубы, что один выбил, а два шатаются.

— Настюха, так надо же найти на него управу, срочно звони своему Саньке и пусть он со своим папанькой поговорит по-мужски, он же у тебя совсем не хиленький.

— Господи, о чём ты говоришь, Санька, как услышал, что тот вернулся, так трубку телефона не поднимает, он ведь с детства своего папочку боится.

— Тьфу ты, надо, наверное, в ментяру обращаться, не люблю я эту братию, но другого выхода не вижу.

— Что ты, моя господарушка, ведь, когда он опять выйдет на свободу, вовсе меня порешит, ему ведь это уже не впервой.