Фрося. Часть 6

— Ни в коем случае, это самый верный путь для неё на тот свет. Я вам сейчас выдам порошочки, если она не будет их принимать добровольно, то можно подсыпать, например, ей в кофе, это тонизирующее лекарство, почти лёгкий наркотик, после принятия, она может какое-то время стать несколько возбуждённой, словоохотливой, может быть плаксивой, есть вероятность и весёлой, хотя, глядя на неё, вряд ли, но пропадёт сонливость и возможно будет жаловаться на бессонницу. Буду очень рад, если вам удастся уговорить её, принимать эти порошочки добровольно… Вот вам мой домашний и рабочий телефон, если что, звоните, если всё будет протекать нормально, я сам вас навещу через месяц. С вас двести рубликов с учётом лекарства.

Фрося проводила врача и вернулась в зал, где по-прежнему сидела в кресле Таня:

— Всё, Танюха, хватит, начинаем выбираться из твоей хандры. Сейчас выпьешь порошочек, тепло оденешься и поедем покатаемся с тобой по Москве, сделаем какие-нибудь покупки и просто подышим свежим зимним воздухом.

— Доктор сказал, что я психически больная, что мне надо в больницу.

— А ты, как считаешь и, может хочешь туда попасть?

— Да, хочу, раз я больная.

— Танюша, тебя ни одна больница не вылечит, если ты сама за себя не возьмёшься.

Фрося почувствовала, как в ней закипает гнев, но она тут же его погасила в зародыше, не дав выплеснуться наружу.

— Давай, девочка моя, встряхнёмся, ведь мне уже скоро семь десятков, воспитание деток для меня тяжёлая работа, я со своими почти не нянчилась, придётся тебе с завтрашнего дня принимать у меня бразды правления. Танюша, у нас заканчиваются денежки, от твоей тысячи долларов, что выдал тебе Леон, остался пшик. У меня есть ещё немного баксов, как говорит Марк, но и они скоро иссякнут, шесть душ всё же надо прокормить, а экономить баба Фрося давно уже разучилась. Придётся тебе, моя девочка, садиться за швейную машинку, а мне переть опять на толкучку. Американцы тю-тю и нам надо надеяться только на себя.

Фрося явно сгущала краски, но ей было необходимо вырвать Таню из трясины безучастья, а для этого все средства были хороши. Таня машинально выпила порошок, Фрося помогла ей одеться и вывела из дома, шепнув на ходу Анжелке, чтобы присмотрела за детьми.

Глава 48

Фрося вывела Таню из подъезда, та вздохнула морозного воздуха и покачнулась.

— Держись Танюха, всё же февраль, на белорусском языке этот месяц называется лютый.

— Февраль? А какое сегодня число?

— Сегодня уже пятнадцатого февраля.

— Мама Фрося, сегодня ровно год, как наши войска вышли из Афганистана.

— Танюха, ровно пять минут, как мы вышли из дому, давай, никуда не поедем, а просто немного прогуляемся по нашей улице.

Поддерживаемая Фросей, Таня медленно переставляла ноги, глядя на носки своих сапог.

— Танюшка, посмотри какие яркие сегодня на небе звёзды и мороз, похоже, за двадцать будет.

— Да, холодно, может вернёмся домой?

— Сейчас сделаем небольшой кружочек и пойдём в тепло, там детки нас ждут, пора уже ужинать.

— Я не хочу кушать.

— Ты может и не хочешь, а вот детей кормить надо, и пора тебе уже начинать готовить, а то от моей поедухи у них скоро начнётся аллергия.

— Мама Фрося у меня нет никаких сил стоять у плиты, да, и не хочется, мне ничего не хочется, нет, мне хочется умереть.

— Хитренькая, умереть, а мне, что тогда посоветуешь делать, мало того, что у самой сердце по сыну разрывается, так ещё, должна с тобой нянёхаться.

— А ты, брось меня, брось моих деточек, как это сделал твой сыночек.

— Танюха, что ты возомнила из себя несчастную жертву, я не в таких переделках побывала и не пять лет ждала мужа, а двенадцать, и не во вражеской стране его обнаружила, а под бочком у бабёнки, а другого своего мужика похоронила, когда на свет ещё сын его не родился. Ах, что тебе рассказывать, ты же самая несчастная, настолько несчастная, что на детей своих плевать.

Таня остановилась и вдруг встала на колени:

— Мамочка, прости меня, я знаю, что поступаю крайне дурно по отношению к тебе и деткам, но мне очень плохо, очень…