Фрося. Часть 7 Вместо эпилога

— Шпильки в свой адрес не принимаю и наши отношения с Татьяной никого не касаются…

И понизив голос:

— Да, я женатый человек и, как вы уже могли догадаться, нас с вашей бывшей невесткой связывают не только партнёрские и дружеские отношения, но разговор сейчас пойдёт не об этом.

Фрося не стала перебивать, внимательно глядя в лицо мужчины, который почему-то не был ей симпатичен.

— Ефросинья Станиславовна, мне Татьяна сообщила, что ваш муж инвестирует крупные суммы денег в экономику нашей страны, что у него есть шикарные связи с нашим министерством и многими олигархами в области торговли и поставки ценного оборудования в разработке полезных ископаемых…

— Николай Анатольевич, вы зря тратите своё драгоценное время на разговор со мной на эту тему. Я в Америке сразу же отошла от всех коммерческих дел, тут Таня совершенно права, живу жизнью добропорядочной пенсионерки. Мой муж, простите меня, очень слаб здоровьем и никакой активной финансовой деятельностью не занимается. Да, наши капиталы вложены в некоторые структуры, связанные с Россией, но дела ведёт наш надёжный деловой партнёр и хороший друг, а мы получаем только дивиденды.

— Ефросинья Станиславовна, так только это нам и надо, чтобы вы связали нас с вашим хорошим деловым партнёром, а тем более, вашим другом, потому что ваши рекомендации откроют для нас широкие перспективы.

Фрося поднялась на ноги, давая понять, что их разговор подходит к концу.

— Николай Анатольевич, я не могу своему деловому партнёру, а тем более, другу, рекомендовать, совершенно незнакомого человека, в надёжности которого у меня нет никакой уверенности.

Во время всего разговора Фроси и её друга, Таня стояла рядом с плотно стиснутыми губами, кидая на свою бывшую свекровь огненные стрелы из по-прежнему красивых зелёных глаз, из которых исчезли любовь и тепло к дорогому некогда человеку. Мужчина несколько раз попеременно зло посмотрел на Фросю и Таню, сухо раскланялся и покинул квартиру.

Глава 29

Таня, проводив своего дорогого гостя, явно раздражённая вернулась в зал.

По ней хорошо было видно, что она буквально кипела от ярости, гнев был готов вырваться наружу огнедышащей лавой в любую секунду и все, сидящие за столом, в предчувствии словесного взрыва как-то непроизвольно съёжились. Таня в полной тишине налила себе почти полный бокал водки и в несколько глотков его осушила, запила шипучей минеральной водой и мрачно уставилась в тарелку. Молодёжь, стараясь быть незаметной, вылезла из-за стола и без шума удалилась в комнату, которую до сих пор называли детской, где теперь полновластным хозяином был Сёмка. За столом остались сидеть только двое — Фрося и Таня, расположившиеся по разные стороны бывшего пиршества. Официантки быстро заканчивали убирать посуду и вскоре скрылись на кухне. Фрося понимала, серьёзного разговора им не миновать, хотя особого толку в нём не видела — ей не в чем было оправдываться перед невесткой, она была уверена в правильности своих решительных действий, не способствующих партнёрству с протеже Тани. Нет, не пойдёт она на встречу в бизнесе Таниному любовнику, даже из горячих родственных побуждений. Тут же поймала себя на мысли — а родственных чувств то и нет, при этом, уже с двух сторон. Тревожное молчание затягивалось, насыщая атмосферу в комнате звоном натянутых нервов. Наконец, Таня подняла голову и посмотрела тяжёлым мутным взглядом на Фросю:

— Скажи, тебе было тяжело, хотя бы что-нибудь пообещать Нику? Конечно, свою жизнь устроила, а на меня тебе наплевать. Тебе до одного места, что твой сыночек поломал мне всю жизнь, оставил куковать с тремя детьми, почти без средств к существованию. А тебе только этого и надо было, ты, воспользовавшись моим состоянием, управляла мной словно марионеткой, дёргала за ниточки, а я дурища шла за тобой, как будто сама не могла со всем справиться, мамочка Фрося мне сопельки вытирала.

Она пьяно засмеялась.

— Глянь, великая Ефросинья Станиславовна, не пропала без нянечки, тебе и в твоей паршивой Америке такой жизни не снилось, какой я сегодня живу. Ага, смотришь и обзавидовалась — ты же была крутааая!

Она икнула.

— Ты, по сравнению со мной не крутая была, а убогонькая — ездила на жигулёнке, ковырялась на даче и торговала на толкучке. Ха-ха- ха, торгашка несчастная, тюремная дрянь, продажная шкура!

Фрося резко поднялась из-за стола.

— Закрой рот, дети слушают твою мерзость. Мне не в чем перед тобой оправдываться, как и перед своими детьми и внуками. Иди проспись, может ещё не совсем совесть продала, а завтра тебе будет стыдно за гадкие слова, в которых и на йоту нет правды, а одни искажённые факты, но это пусть останется на твоей совести, нас это уже не касается. Я не задержусь в твоём доме ни на одну минутку и прощаться завтра с тобой не хочу, Лучше бы мы похоронили себя друг для друга, чем впали в временную амнезию. Хоть это и трудно, но я хотела бы тебя забыть навсегда.

— А я тебя уже давно забыла, как и твоего ненаглядного сыночка, пусть он перевернётся в своём гробу или где он там находится.