Фрося Коровина

Тут Фросю осенило.

— А давайте я вам спою, и это будет плата за проезд! У меня ведь бабушка в хоре участвует. Когда не болеет, конечно.

Бойкая девчушка понравилась шоферу. Он кивнул и устроился в кресле поудобнее.

— Валяй!

Фрося положила рюкзак на ближайшее сиденье, прокашлялась и запела, притопывая по железному полу:

— Поехала Катенька в деревню в гости.
Ай же наша Катенька, ай же Катерина!
Взяла наша Катенька кудели немножко.
Немножко, маленько, семьдесят кочушек, восемь волокушек.
Стала наша Катенька куделюшку прясти
Потоньше полена, потолще каната.
Стала наша Катенька прядено белити,
Прядено белити, полотно-то ткати.
Полотно-то ткала, бердо не подобрала,
В огород пускала, колом притыкала.
Стала наша Катенька полотно белити,
Полотно белила, на луг выстилала.
Стала наша Катенька соседей собирати,
Соседей сзывати — рубашку кроити:
Топором наставит, молотком ударит.
Стала наша Катенька рубашку-то шити,
Шилом-то провернет, канатом продернет.
Стала наша Катенька соседей сзывати, рубашку надевати.
Семеро держали, да трое натягали.
Семь годов носила, смены не просила.
Ай же наша Катенька, ай же Катерина!

— Ну, артистка! — сказал одобрительно водитель. — Прямо филармония!

Фрося снова надела рюкзак.

— Вообще-то, эту песню исполняют с наигрышем на сковороде. Наш кузнец даже сковал для хора специальную наигрышную сковородку. Но у меня ее с собой нет, так что, дядя, извините.

— Ничего, и без сковородки хорошо. Ты, кстати, когда назад собираешься?

— Завтра утром, если в больнице разрешат переночевать.

— Приходи на станцию в полвосьмого, я тебя назад тоже бесплатно отвезу.

— Спасибо, но это как получится.

Она попрощалась с водителем, вышла на улицу и огляделась.

Вологда была заснежена не так сильно, как Папаново. Наверное, потому что она намного больше, и у бога не хватило снега, чтобы засыпать ее как следует. Неподалеку возвышалось припорошенное белой пудрой здание автовокзала. Оно было похоже на большой бетонный сарай. На нем висела слегка проржавевшая табличка с надписью «Площадь Бабушкина».

«Вот повезло какой-то бабушке! — подумала Фрося. — Ей принадлежит целая площадь!»

На ступеньках вокзала стояла старушка в клокастой, плохо причесанной шубе. Решив, что это и есть хозяйка площади, Фрося направилась к зданию.

— Здравствуйте, — сказала она, глядя снизу вверх, — вы не знаете, как пройти в больницу, где ноги лечат?

— Какие ноги? — удивилась старушка.

— Сломанные.

Хозяйка площади спустилась к Фросе.

— А у тебя есть адрес больницы?

Фрося вынула из кармана довольно мятый конверт от присланного бабушкой письма. Пробежав взглядом кривые ряды строчек (из-за сломанной ноги Аглая Ермолаевна прямее писать не могла), старушка кивнула.

— Тебе нужно в областную больницу. Но это довольно далеко, семь остановок отсюда.

— Я в остановках плохо понимаю, — Фрося снова спрятала конверт в карман, — у нас в деревне ездит только бульдозер, и он нигде не останавливается. Сколько это будет в километрах?

Старушка подвигала морщинами, делившими ее лоб на три части.

— Километра четыре. Но ты можешь доехать на автобусе.

— Разве это много? — удивилась Фрося, закаленная длительными прогулками между Папаново и Полево. — Вручную дойду.

То есть, она хотела сказать «вножную», но потом вспомнила, что такого слова нет. Фрося узнала, куда идти, заверила старушку, что у той очень красивая площадь, и захрустела по скудному снегу в направлении больницы.

По пути Фросе несколько раз встречались большие перекрестки. Тогда ей приходилось останавливаться и у кого-нибудь спрашивать, какой дорогой лучше пойти. К удивлению Фроси областная больница оказалась довольно популярным местом в Вологде. Во всяком случае, все люди сразу показывали в нужную сторону.

Через полтора часа Фрося в конце концов добралась до окраины города, где стояли больничные корпуса. Как и положено, они были белого, медицинского цвета. И снег вокруг них казался каким-то медицинским — он напоминал вату из аптеки. Фрося решила, что поломанные ноги лечат в самом большом здании, и, как ни странно, не ошиблась.