Фрося Коровина

Учитель кивнул и подошел к дошкольнику. Курица на всякий случай спряталась за печку, где удобно устроилась на дровах. Петр Сергеевич взял Жмыхова-младшего за руку и, чтоб он не мешал ученикам, отвел за свой стол.

Оказавшись на месте учителя, дошкольник сразу стал серьезным. Он спрятал болт в карман и принялся строго оглядывать учеников, как бы прикидывая, кому какую оценку поставить.

Естественный троечник рассеянно посмотрел на брата за учительским столом и наконец начал писать. Петухов к этому моменту уже заканчивал третью страницу. За стеной что-то громко бухало — видимо, разгружали мешки с мукой и пшеном.

Минут через десять снова загудел мотор — это уезжал пустой грузовик. Затем в дверях появилась перепачканная мучной пылью тетя Даша. В руках она держала поднос со стаканами.

— Звонок, — сказала тетя Даша и пошла по классу, расставляя стаканы со сладким чаем.

Отец Игнатий

День в школе пролетел быстро. Последним был урок рисования, на котором рисовали Курицу. Петр Сергеевич сказал, раз она все равно сидит в классе, пусть немного поработает моделью. Правда, Курица из-за тепла то и дело засыпала, поэтому ее постоянно приходилось будить.

Сдав рисунки учителю, ребята вышли во двор. Взбодрившаяся Курица принялась исследовать оставленные грузовиком следы. Жмыхов сказал, что это был «Зил». А еще приезжает «Газель», но редко, потому что ехать по бездорожью, а у нее маленькие колеса.

Поговорив немного о грузовиках, Фрося и Петухов отправились по домам. Жмыхов оставался в продленке и помогал занятой в магазине тете Даше присматривать за братом.

Увлекшаяся следами Курица вдруг обнаружила, что Фроси рядом нет. Хлопая крыльями, она бросилась за хозяйкой и уже на мосту вспрыгнула на старый багажник. Велосипед с грохотом переехал на другой берег Тошни, а затем покатил между разлинованных, как тетрадка, полей.

На одном из них работал трактор. Он напоминал не очень аккуратно нарисованную двойку. Она медленно ползла по полю, выворачивая хвостом черную, тяжелую землю.

Через полчаса, когда впереди показался крест папановской церкви, Фрося остановила велосипед, достала куртку и влезла руками в теплые рукава. При этом Фрося, конечно, заботилась не о своем здоровье, а о бабушкином, чтобы та не очень испугалась, увидев внучку всего в трех кофтах. Курица во избежание новой погони за велосипедом благоразумно не покидала багажника. Вид у нее был очень довольный — не всякой птице выпадает честь целый урок быть моделью! Вернув себе правильный по мнению бабушки вид, Фрося взгромоздилась на сидение и снова закрутила педали.

Церковь постепенно наползала на нее, поднимаясь крестом к небу. Раньше Фрося думала, что крест держит бог, который сидит на церкви. И ей было его очень жалко, потому что из-за обязанности держать крест бог не мог укрыться от дождя, мороза и, наверняка, постоянно страдал насморком. Но потом Фрося вместе с отцом Игнатием поднялась на колокольню при церкви и увидела, что крест просто прибит гвоздями.

— А бог, — сказал отец Игнатий, — живет у каждого человека в сердце, — и добавил. — Если человек, конечно, в него верит.

Фрося в бога верила, но иногда она задумывалась, а верит ли бог в нее? Если нет, то это как-то невежливо с его стороны.

Поднявшись на горку, Фрося прокатила мимо дома пьяницы Никанора, мимо избы кузнеца и наконец въехала в свой двор.

На резном крыльце с деревянной конской головой в руках сидел отец Игнатий. Увидев хозяйку дома, он сунул голову коня подмышку и подошел к Фросе.

— Твоя бабушка в Вологде, — сказал он, грустно улыбаясь.

— Чего это она там делает? — Фрося слезла с велосипеда. — Бабушка туда, вроде, не собиралась.

— Видишь ли, — отец Игнатий очень осторожно подбирал слова, — у вас в доме сломались две вещи.

— Это неудивительно, — кивнула Фрося. — У нас постоянно что-то ломается.

— Сначала сломался конек, — отец Игнатий вынул из подмышки деревянную голову, — а потом нога твоей бабушки. Понимаешь, Аглая хотела прибить конек на место, но под ней подломилась перекладина, и она упала с лестницы. — Священник вздохнул. — Поэтому нам с Милентием пришлось отвезти бабушку в больницу.

Фрося перевела растерянный взгляд с деревянной головы в руках отца Игнатия на место ее крепления под крышей. Серой тучи над домом уже не было. Порча Никанора, как и все, за что он брался, была сделана кое-как, на скорую руку, и ее давно развеял ветер, прилетевший с севера области.

— Может, поживешь пока у меня? — спросил священник. — А то как же ты одна будешь?

Фрося немного помолчала, раздумывая, как же она, действительно, одна-то будет? Но потом вспомнила, что она все-таки не какая-то девочка, а настоящая деревенская баба и помотала головой.

— Мне надо присматривать за домом, а то он совсем развалится. И потом, я не одна, у меня же есть Курица.

Отец Игнатий посмотрел на багажник. Курица, решив, что сегодня она уже достаточно набегалась за хозяйкой, по-прежнему сидела на велосипеде, ожидая, когда ее завезут в куровник.

— Давай я тебе хоть денег оставлю. На время пока бабушка не вернется.