Фрося(СИ)

предприимчивость.

Особую благодарность выражал за посылку, все вещи и продукты пришлись кстати, а про

сало высказался так, что Фрося радостно заулыбалась, когда прочитала:

- Дорогие мои люди, я резал сало на кусочки и душа моя наполнялась непередаваемым

теплом, ведь его касались милые мне руки, а последний кусочек был самым вкусным, этот

вкус я буду ещё долго помнить...

Фрося повернулась к Стасику и поцеловала его в щёку, а тот только передёрнул плечами:

- Ну, мам, брось ты свои нежности, я что маленький...

- Нет сынок, такое маленький не придумает...

Дальше в своём длинном письме, Алесь просил Фросю не горячиться и сто раз обдумать,

прежде , чем решиться ехать к нему в Таёжный.

Он предупреждал насколько это сложно и как может плохо сказаться на будущем детей,

хотя для него это было бы подарком судьбы.

Фрося читала эти слова и весело посматривала на детей, а те ей в ответ улыбались.

Вот, письмо дочитано, дети с матерью стали бурно обсуждать прочитанное, даже

сдержанный Стасик и тот, стал выражать радость, что их затея удалась.

На это Аня ему заметила, что бы он был такой умный в техникуме, а то уже три дня

бьются с одной и той же задачкой по алгебре.

Андрей, так вовсе начал пространно распространяться про то, как они скоро поедут с

мамой в Сибирь, где будут делать пересадки, какие города будут проезжать и как он с

папой будет ходить на охоту и рыбалку... -

Аня даже закрыла ему ладошкой рот, а Стас погрозил кулаком.

Сквозь этот радостный шум вдруг все услышали громкий вздох Вальдемара и как по

команде обернулись в его сторону, и увидели, что его лицо расслабилось, рот открылся,

два широко открытых глаза незряче уставились в потолок в последнем обращении к

богу...

В последний путь проводить бывшего ксёндза на старое католическое кладбище пришло

достаточно много людей.

Бывшие прихожане на поминках тепло вспоминали отца Вальдемара, его проповеди,

отзывчивое сердце и беззаветное служение богу.

Закончились поминки, все разошлись, только Фрося сидела за разорённым столом, уронив

голову на руки и тихо с подвыванием плакала.

Никто её не трогал, Оля с Аней убирали со стола посуду и оставшиеся продукты, стараясь

при этом громко не бренчать, а Стасик с Андреем разбирали, уносили в сарай столы и

лавки.

Прошло девять дней, в узком семейном кругу отметили эту скорбную дату и Фрося одна

отправилась на кладбище навестить, поговорить с Вальдемаром, как она это делала с ним

живым все последние двенадцать лет.

Даже своей смертью он как бы освободил дорогу для Фроси, что бы она могла

осуществить задуманное, поехать к его мальчику оказавшемуся в таком тяжёлом

положении...

глава 57

Закончилась пасхальная неделя, а за ней подступила посевная, но на этот раз Фросе

некогда было особо заниматься огородом, закинула базар, все помыслы и поступки

закрутились вокруг предстоящего отъезда к Алесю.

В первую очередь надо было подумать о получении разрешения на въезд в зону

поселения.

Она записалась на приём в КГБ к знакомому ей начальнику, Владимиру Ивановичу.

И снова тот же кабинет, те же пристальные глаза буквально пожирают её взглядом.

Фрося не отводя от него взгляда своих сапфировых огромных глаз, поведала, в чём

заключается её просьба:

- Владимир Иванович, я бы хотела бы к середине лета уже отправиться к мужу, очень вас

прошу, не тянуть с запросом,

в свете последних событий хотела бы ходатайствовать перед властями, что бы вернуть

доброе имя моего мужа, ведь я нашла несколько свидетелей его подпольной

деятельности...

Молодой человек поднялся с кресла, обошёл стол, заложил руки за спину и стал нервно

ходить взад-вперёд за спиной Фроси.

После долгого молчания он, наконец, заговорил:

- Уважаемая Фрося, я думаю, что разрешение на поездку к Алесю Цыбульскому ты

получишь, но это займёт какое-то время.

Заявление с ходатайством о реабилитации надо написать, приложить документы и имена

свидетелей, где положено, разберутся в этом вопросе.

Но не для протокола, ты только мне скажи, зачем тебе это надо, столько мороки, столько

проблем, ехать к чёрту на кулички за лишениями к человеку с которым переспала

несколько раз, к человеку который за двенадцать лет неизвестно в кого превратился,

бросать хозяйство, достаток, привычный уже образ жизни.

А я тебе предлагаю всё оставить, как есть и моё покровительство... -

И с этими словами плотно положил руки к ней на плечи.

Фрося не вскочила, не закричала, осталась сидеть, как сидела, только руки лежавшие на

коленях сжались в кулаки.

Не поворачивая головы, она заговорила:

- Сними руки с плеч гражданин начальник, покровитель одиноких обездоленных баб.

Привыкли тут, что мы рта боимся открыть.

Вам плевать на наших детей, на наши руки в мозолях от тяжёлой, часто не женской

работы.

Вам стоит закорючку поставить и мы уже в Сибири.

Ты можешь сейчас лишить меня возможности поехать к любимому и замечу, не на курорт,

человеку, который под страхом смерти выполнял задания подполья в логове у врага, а его,

толком не разобравшись, на длительный срок в неволю, на медленную смерть, от жены, от

детей, от нормальной жизни.