Frozen

Я вышла на середину зала, встала как раз под световым потоком. Оператор уже поставил камеру и навел на меня, предложив мне поперемещаться и подвигаться, чтобы ему было понятней, куда требуется дополнительный свет.

Потом оператор убежал. Пришли ребята со штативом, дополнительной камерой и прожекторами. Поставили камеру и велели мне ждать. Съемочная группа хаотично перемещались вокруг меня по пещере: тянули провода, выставляли свет, поправляли мне грим. В какой-то момент все куда-то разбежались. А я стояла в центре зала, чего-то ждала и смотрела на стену, похожую на дракона. Чтобы как-то себя занять, начала распеваться, а потом запела:

You only see what your eyes want to see

…………

When your heart's not open²

Пропела первые два куплета. Мне понравилось звучание. Захотелось взять выше и громче.

If I could melt your heart

We'd never be apart

…………….. ..

You hold the key³

Пропела третий куплет и так хорошо вытянула это «You hold the key», что послышался какой-то рокочущий звук, как мне показалось очень удачно, совпадающий с моим звучанием. Поэтому следующий куплет я взяла еще громче.

Now there's no point in placing the blame

………

My heart will be broken⁴

Мне показалось, что оконце подернулось трещинами, но звук в пещере был такой замечательный, так здорово отражался от стен, что я продолжила, взяв еще выше и глубже.

Love is a bird, she needs to fly

……

You're frozen

When your heart's not open

If I could melt your heart…⁵

Тут-то все и бабахнуло! Окошко лопнуло, с потолка пещеры посыпалась ледяная крошка. Я, натягивая на голову капюшон, бросилась под укрытие стены, которая покрылась трещинами и вибрировала.

Обхватив голову руками и прижав лицо к коленям, я вжалась в самый дальний угол. Из-за акустики в пещере стоял такой шум, что казалось, я сейчас провалюсь в тартарары. Но все быстро успокоилось. Я подняла голову и увидела, что пещера наполняется людьми, а около меня среди осколков ледяной стены лежит мужчина в средневековой одежде.

Когда же это он, бедолага, успел? Вроде никого не было в зале. Я подползла к нему на четвереньках. Крупный, высокий, темные спутанные волосы. Голова чуть запрокинута, а на виске рана из которой идет кровь. Я приложила голову к его груди – сердце стучит и он дышит. Значит просто обморок.

Ко мне бегут люди. Впереди всех Майк. Подхватывает меня, начинает осматривать и ощупывать.

– Ты как? Цела? Ну, ты мать, распелась! Чуть землетрясение не вызвали.

Меня выводят из пещеры. Вижу, что возле бедолаги хлопочут ребята помощники, и почему-то оператор с осветителем.

Раненый парень в себя не приходит, и мы принимаем решение срочно эвакуироваться. Раненого нужно срочно в госпиталь.

Народу в вертолете много. К нам еще подсели какие-то туристы. Когда выходила из вертолета после того как вынесли раненого, заметила мужчину, одетого в средневековую одежду. Не поняла, сколько переодетых было на площадке и в пещере, но Оста спрашивать не стала. Он был явно не в себе от пережитого. Как схватил меня в объятия в вертолете, так и держал пока не пришли в гостиницу. Только проводя меня до двери номера, признес:

– Когда я услышал обвал в пещере и понял, что ты там, я думал, умру на месте. Сердце оборвалось. Ты молодец, сориентировалась, забралась под скалу. – Нежно поцеловал в лоб.

На следующий день я поймала помощника, который переносил раненного, и спросила как дела у пострадавшего. Он сказал, что после доставки в госпиталь они его судьбой не интересовались. Я предложила сходить в госпиталь, помощник не отказался.

В госпитале доктор, явно из местных, дружелюбно рассказала, что у парня несильное сотрясение мозга, но она не может понять, почему он не понимает, что ему говорят и не помнит, что произошло.

– Странно, – сказал помощник, – когда я вчера набирал массовку, все говорили по-английски. Мне сложности с переводом на площадке не нужны.

Доктор разрешила пройти в палату к пострадавшему.

Сегодня при хорошем освещении мне его удалось рассмотреть. Высокий, крепко сложенный мужчина возраста 35+. Копна темных длинных волос перехвачена медицинской повязкой, густая растительность на лице. Сегодня он был в больничной одежде, поэтому образ средневекового вояки, запечатлевшийся у меня в памяти, развеялся.

Мы вошли тихо и я рассматривала его, некоторое время, пока он не открыл глаза густо-серого цвета, о таких говорят – стальные. Он увидел меня и, мне показалось, улыбнулся. Я присела на краешек кровати и хотела взять его за руку, но он потянул руку к моему лицу и, приложив ладонь к моей щеке, произнес, что-то вроде:

– Фарефлай фа син пио⁶…

В тот момент я попустила незнакомые слова мимо ушей, потому что доктор стала спрашивать, как его зовут. Я взяла его за предплечье и повторила вопрос доктора, проговаривая каждое слово.

– Как тебя зовут?

Он ничего не сказал, только смотрел на меня посветлевшими серыми глазами. Я отпустила его руку. Доктор продолжала.

– Нам придется его выписать. Документов нет, страховки нет. Я не могу его держать.

– Мы оплатим, – поспешно сказала я. – Я оставлю реквизиты компании. Германской компании, подойдет?