Фрунзе. Том 4. Para bellum

Фрунзе наблюдал за этими маневрами очень внимательно. Равно как и Поликарпов — создатель этого аппарата. Но тот больше нервничал на тему — не сломалось бы чего. Так как новый легкий истребитель уже прошел определенный курс испытаний и весьма недурно себя в них зарекомендовал. И какая-то обидная поломка могла все испортить.

А вот нарком был увлечен.

Без всяких шуток. Потому как в оригинальной истории, по его воспоминаниям, таких аппаратов массово никто не строил. Во всяком случае все основные игроки Второй мировой войны предпочитали другие компоновочные схемы. А тут такое открытие, такая неожиданность…

В конце 1928 года КБ Поликарпова было преобразовано в Научно-исследовательское предприятие истребительной авиации — НИП ИА. Так как именно в формате КБ уже не имело смысла. Ведь Фрунзе поддерживал Поликарпова, подкрепляя его и чертежниками, и молодыми инженерами да технологами, и квалифицированными рабочими для опытного производства, и узкими специалистами каких-то вспомогательных направлений, и так далее. Так что уровень КБ этот творческий коллектив решительно перерос. Вот и пришлось менять его структуру, превращая в новый тип организаций.

С КБ Туполева, Сикорского, Камова-Флеттнера и Сьерва поступили также, создав НИП бомбардировочной, гражданской, вертолетной и сверхлегкой авиации. Последнее предприятие не стало чисто заточено на автожиры, потому что на Хуана де ла Сьерва «упали» задачи по самой разнообразной сверхлегкой летательной технике. Тут были и мотодельтопланы, мотопарапланы и планеры, включая их моторные версии, и сверхлегкие самолеты, и так далее. По сути — все, что не тяжелее 500-600 кг. Даже такие специфические и малореальные вещи, вроде ранцевых летательных аппаратов.

Так вот — НИП истребительной авиации занимался двумя важными, можно так сказать, генеральными направлениями: тяжелый истребитель и легкий.

Первый по техническому заданию Фрунзе создавался в компоновочной схеме Lockheed P-38 Lightning, то есть, двух балочный и двухмоторный среднеплан-моноплан. Технологически же представлял собой этакий вариант De Havilland Mosquito, так как по сути изготавливался почти полностью из бальзы, которую Союзе не только пытались выращивать в районе Сочи, но и закупали довольно массово, формируя стратегический запас. Благо, что в 1928-1929 годах она была мало востребована на рынке. Моторы ставили тяжелые, мощные V12 с рабочим объемом 47 литров. И на выходе ожидали что-то в духе младшего брата «Лайтнинга», пригодного в эти годы и на роль ударного самолета, то есть, истребителя-штурмовика, и перехватчика — грозы «бобров[1]», и легкого бомбардировщика скоростного — этакого «ужаленного бобренка», и ночного истребителя, и дальнего истребителя, и так далее. Одна беда — дорогой и тяжелый аппарат получился. С помощью такого аппарата довольно сложно добиваться господства на поле боя. Не потому, что он плох, а потому что их непросто «налепить» достаточное количество. Да и оперативная готовность двухмоторного самолета явно была ниже, чем у одномоторного. Что уменьшало практическое количество вылетов в сутки.

Поэтому параллельно шло развитие концепции легкого истребителя. Так-то он у Поликарпова уже имелся. И-1Бис, прекрасно зарекомендовавшего себя в Советско-польской войне. Однако у него имелся фундаментальный компоновочный недостаток — разнесенное вооружение. Из-за чего прицельно стрелять из него представлялось затруднительным. А в скоротечном воздушном бою что важно? Правильно. В моменте создавать выдавать максимальный залп, причем прицельно. Чтобы самолет противника, попавший на одну-две, край три секунды в прицел можно было надежно поразить кратковременным шквалом огня.

Компоновочная же схема И-1 позволяла создать значимую и однородную батарею только в крыльях. Что не только негативно сказывалось на маневренности, но и затрудняло прицельный огонь из-за эффекта параллакса. Что усугублялось практикой установки разнородного вооружения с иной раз сильно дифференцированной баллистикой. На практике эта совокупность проблем решалась тем, что пулеметы или пушки поворачивались так, чтобы всем залпом сходить на какой-то дистанции, например, на двухстах метрах.

А если цель дальше или ближе?

Проблема.

И решить ее в текущей компоновочной схемой не представлялось возможным. А того количества и качества вооружений, которые можно было бы «впихнуть» в фюзеляж по схеме синхронизации с тянущим воздушным винтом, очевидно не хватало для надежного поражения целей в воздушном бою. Из-за чего в оригинальной истории и переходили в отдельных случаях к размещению целых батарей в крыльях — до 6-8 «стволов».