Фрунзе

В начале 1905 г. стал работать в Иваново-Вознесенском промышленном районе. Был одним из организаторов и руководителей известной стачки текстильщиков в 1905 г. охватившей весь промышленный Иваново-Вознесенский район… Был организатором Иваново-Вознесенской окружной организации и затем Иваново-Вознесенского союза РСДРП, охватывавшего как городскую… организацию, так и весь… промышленный район (Иваново-Вознесенск, Шуя, Кинешма, Тейково, Родники, Юрьевец, Южа и пр.).

M. Фрунзе

После Кровавого воскресенья Михаил Фрунзе пробыл в Санкт-Петербурге не больше двух месяцев. С 12 февраля он уже не посещал институт — сохранилось его прошение на имя директора об отпуске до 1 сентября 1905 года. Он еще надеялся, что с осени удастся сочетать занятия с беспокойной и опасной деятельностью профессионального революционера. Но мечты сбылись не полностью…

Узнав, что Оля Генкина в «Крестах», он не выходил в город всю неделю и долечивал рану до 17 января: в этот день закончилась забастовка питерских рабочих, в городе дали свет и воду, пошла конка, и в аудиториях помалу стали собираться студенты, хотя регулярные занятия еще не начинались.

Лозунг питерских рабочих «Смерть или свобода» пошел по всей стране. 10 января началась всеобщая стачка в Москве, через неделю ею были охвачены Рига, Варшава, Тифлис. Почти полмиллиона бастовало по стране к 18 января. А в Санкт-Петербурге события пошли на убыль.

До института докатывались слухи о всяких эксцессах и об арестах. Северная Пальмира напоминала город, только что захваченный неприятелем: казацкие патрули на улицах, тучи дворников, охраняющих особняки князей, графов и баронов. Часто горели газетные киоски и театральные тумбы; народ толпился и волновался на улицах, осаждая больницы, забитые ранеными. Полиция взяла под охрану оружейные мастерские и магазины, чтобы не дать рабочим вооружаться. Многие чиновники, боясь поджогов и взрывов, под всяким благовидным предлогом удирали из столицы.

Колпинские рабочие — тысяч до тридцати — 11 января повторили заход к царю, на этот раз в Царское Село, где отсиживался от народного гнева перетрусивший венценосец. Навстречу рабочим выдвинули полк пехоты и полевую артиллерию. В пяти верстах от Колпина произошло кровавое столкновение, и демонстранты отступили, не подобрав всех убитых и раненых. Обозленные этой расправой, колпинцы дважды нападали на Царскосельскую железную дорогу и успели разобрать рельсы на протяжении семи верст.

По ночам полиция, дворники и всякие верноподданные хоронили тайком от народа убитых в Кровавое воскресенье: на Преображенское кладбище штабелями доставляли в вагонах окоченевшие трупы.

На Большом проспекте Петербургской стороны казаки остановили конку: она была переполнена рабочими, возвращавшимися с заводов. Карателей встретили криками: «Палачи! Вон из столицы!» — но они сделали свое черное дело: всех вытряхнули из вагончика и избили шашками в ножнах. Даже питерские обыватели были потрясены этой расправой: они открывали форточки и кричали: «Убийцы! Разбойники!»

18-го Фрунзе поехал в город. Почти целый день искал Абрама, Жарновецкого и Даннемарка. Но старая явка сохранилась только у Барона. У него остался Михаил на ночь, и проговорили они до рассвета.

— Что делать, Эдуард? — спросил Фрунзе.

— Каждое поколение ставит перед собой такой вопрос, мой дорогой друг! И я уже ставил его однажды: пять лет назад. Выпьем кофе, чтоб яснее работала голова, и давайте разберемся досконально!..

Кофе выпили Барон запустил тонкие пальцы в густую курчавую шевелюру: в такой позе он любил думать.

— Главное, не утерять перспективу и не постареть душой. Момент сложный: один день решил все: от веры в царскую милость рабочие перешли к баррикадным боям. В провинцию надо устремлять силы. А с Питером дела плохи: говорю вам это с горечью. Мы победили морально девятого января и, если хотите, политически.

Только мы шли вместе с рабочими, не оставив их на произвол судьбы в страшный час. И только мы похоронили своих активистов: Волкова, Ханцева, Бердичевскую и Казанцева. Но энергия масс пошла на спад. Не будем закрывать глаза: социал-демократия оказалась не на высоте. Оружия мы не достали и не смогли организовать всеобщего восстания. Не помогли рабочим развить революционное сознание, чтоб они поняли, как важно восстание. И в войсках и в деревне наша агитация не развернута. Горько все это, Михаил! — Барон заходил по комнате. — Но еще горше, что меньшевики нас предали. Заняты они сейчас не революцией, а борьбой за влияние в ЦК, и беспрерывно нападают на Ленина, требующего немедленного созыва съезда.