Фрунзе

Все развеселились, когда Вася сказал простодушно:

— Алфавит выучу, вот и буду читать!..

Ожила добрая память об «университете» на Талке. Говорили и о лозунгах партии: в Лондоне шел в эти дни V съезд РСДРП; о литературе и истории, о воинской доблести; решали казусы из области психологии, этики и эстетики. Час, а то и два часа в день Арсений занимался с Павлом Гусевым. Был тот предан своему учителю, и жила в нем прекрасная живинка — страстная любознательность и жадная восприимчивость нового, боевого, смелого. Он вскоре начал писать рассказ о мальчике, под названием «Расчет», ходил по камере как одержимый, бормоча фразы. Своим литературным увлечением он «заразил» Арсения, и тот после первого смертного приговора оставил Павлу стихотворение:

Северный ветер в окно завывает,
Зданье тюрьмы все дрожит,
В муках отчаянья узник рыдает
Вот ему грезится образ любимый, —
Тихо склонилась с улыбкою милой,
Мягко коснулась рукою чела:
«Спи, моя детка, спи, мой любимый, —
Слышит он голос родной, —
Скоро конец всем мученьям, родимый,
Скоро, уж скоро ты будешь со мной».
Северный ветер все свирепеет,
Хочет он крышу сорвать,
Мертвого лик на подушке белеет,
Больше не будет страдать…

Но у Павла не было хорошей школьной подготовки, и Арсений стал с ним идти от курса начальной школы к городскому училищу и к гимназии, чтобы он смог получить на воле аттестат зрелости. Начались занятия по арифметике, русскому языку, географии, истории, физике. А вскоре перешли к геометрии и алгебре. И всех увлекли их занятия физической культурой: турником служила спинка койки, для фехтования — палка от швабры.

Сам Арсений занимался французским языком и к лету 1907 года свободно читал книжки без словаря.

А «дело» не лежало втуне, оно обрастало протоколами допросов и всякими деталями, влекущими за собой тяжелые последствия. Водили Арсения к следователю, водили к фотографу. Появились снимки для жандармского управления: анфас и в профиль без головного убора; и стоя, в студенческой фуражке с маленьким козырьком, в длиннополом пальто, руки заложены в карманы. И уже были подшиты к «делу» описания примет. То как в ателье у портного: рост — 1,66 метра, полнота — средняя, телосложение — хорошее, объем в поясе — 83 сантиметра, ширина плеч — 40 сантиметров. То как в мастерской художника или скульптора: волосы — русые, брови — светлые, глаза — серые. Нос не записали — его конфигурация была нарушена рукоприкладством с применением винтовочной ложи. Но все же отметили, что длина его — 4,5 сантиметра. И точно отметили особенность Арсения держать корпус: осанка — прямая, походка — твердая.

Назревали и серьезные обвинения: вместе с Павлом Гусевым — за покушение на убийство урядника шуйской конной стражи Перлова; вместе с иваново-вознесенской группой рабочих — за революционную пропаганду и подготовку вооруженного восстания…

Как только эти сведения дошли до Ольги Варенцовой, ивановцы решили устроить Арсению побег. За дело активно взялся боевик Иван Станко (Уткин) и разработал очень толковый план, о котором рассказал в своих воспоминаниях Николай Растопчин, как свидетель и участник.

Долго прощупывали обстановку. Поначалу хотели напасть вооруженным отрядом на конвой. Но Арсения никуда из тюрьмы не выводили: все допросы проходили в ее стенах. Обсуждался вариант второй — налететь во время прогулки на «баркас» — на каменную ограду тюрьмы. От него отказались: централ охранялся военным караулом, под пули попало бы много дружинников. Да и Арсения мог бы пристрелить в суматохе какой-нибудь негодяй — из рьяных.

Остановились на третьем проекте.

Арсений переходит в одиночную камеру № 4. Она просматривается через дверной «глазок», и на койке можно оставить чучело спящего человека, прикрытое одеялом.

В смежную камеру № 5 перемещаются участники побега. За койкой в углу они разбирают стену — через пролом в нужный момент переползает Арсений из своей одиночки. Над тем местом, где разбираются кирпичи, арестованные вешают верхнюю одежду, чтобы исподволь приучить к этому надзирателей.

Из камеры № 5, угловой, Арсений спускается через подпиленную решетку во двор и тотчас же забегает за угол корпуса: рядом с его глухой Стеной находится часть «баркаса».

Через «баркас», по веревочной лестнице, закинутой при помощи железной «кошки», Арсений выбирается на волю.

Главные помехи — двойной караул: вдоль окон во дворе надзиратель с винтовкой, за «баркасом» — вооруженный солдат из 9-го или 10-го гренадерского полка.