Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 1. Защитные психологические механизмы и их генезис

1) Мы видели, что желание определяется через понятие склонность. Мы полагаем, что лучше освободиться от этого и определить желание через соответствующую потребность; 2) Желание есть: а) осознанная потребность; б) выбор объекта желания определяется тем, какая потребность лежит в основе этого осознанного мотива. Исходя из этого, мы можем говорить о нескольких классах желаний: половые желания, агрессивные желания; желания самозащиты; интеллектуальные (познавательные) желания, связанные с познавательными интересами; 3) Мы полагаем, что каждый класс желаний сочетается с определенным классом интересов; мы считаем это закономерностью психической жизни человека; 4) В теории фрустрации следует исходить из того, что блокада каждого из уровней желания вызывает определенный уровень и, возможно, даже соответствующий тип фрустрации. В частности, подбор защитных механизмов в каждом из этих случаев может быть своеобразным. Например, при фрустрации стремления к самоутверждению защитные механизмы и процессы их использования не могут быть идентичными с теми, которые активизируются при фрустрации желания приобрести какой-либо простой объект.

Б. Уровни интенсивности фрустрации. – В настоящем параграфе мы подходим к проблеме интенсивности фрустрации исходя из несколько иных предпосылок.

Интенсивность возникающих у личности защитных механизмов, например агрессии, зависит, таким образом, от интенсивности фрустрации.

1) Сила фрустрации, как психического состояния, зависит от силы фрустратора и от того, достижение каких целей блокируется. Так, цели бывают более или менее важными, более или менее привлекательными; такими, с помощью которых человек сообщает смысл своему существованию; и такие, которые являются второстепенными, от которых легко отказаться.

2) Сила фрустрации зависит также от силы тех стресс-фрустраторов, которые некоторыми исследователями (например, Л. Берковицем, Р. Бэроном и др.) называются «аверзивными», т. е. неприятными факторами.

Если уровень фрустрации высокий, т. е. фрустраторы сильны, тогда с большой вероятностью можно сказать, что последуют агрессивные действия. Мы полностью согласны со следующими замечаниями Бэрона и Ричардсон: «Большинство исследователей, получивших данные, не подтвердившие факт влияния фрустрации на агрессию, в качестве фрустратора выбирали мелкие неприятности, в то время как ученые, получившие подтверждение гипотез, создавали экспериментальные условия таким образом, чтобы уровень фрустрации оказался высоким»[17].

Правда, исследования, которые приводятся в качестве доказательства этого (очень верного) утверждения, довольно элементарные. Нужны более убедительные результаты. Но интересно и то, что уже есть.

Вот один из них: люди длинной цепочкой стоят в очереди в ресторан или в большую кассу театра. Помощники экспериментатора без очереди влезают в ресторан или к кассе и т. п. Но в одном случае они пытаются пристроиться перед вторым в очереди человеком, а во втором случае – перед двенадцатым. Считается, что близость к цели в момент появления помехи (фрустратора) является значительным детерминантом уровня фрустрации. Испытуемые первой группы должны переживать более сильную фрустрацию и должны отвечать более интенсивной агрессией, чем испытуемые второй группы. «Как и следовало ожидать, влезавшие в самое начало очереди попали под интенсивный «огонь» вербальной агрессии, тогда как те, кто влезал перед двенадцатым в очереди человеком, вызвал лишь вежливые замечания, иногда же люди молчали.

Эти и другие экспериментальные данные позволяют заключить, что «… низкий уровень фрустрации либо вообще не приводит к проявлениям агрессии, либо порождает агрессивные реакции малой интенсивности»[18]. Это очень важный вывод. Следует только учесть, что так называемые «малые фрустрации» имеют свойство сложения (аддитивности), вследствие чего агрессивность личности накапливается. Именно поэтому нередко даже слабая провокация вызывает взрыв гнева и агрессии[19].

Конечно, все еще понятие «уровень фрустрации» остается довольно неопределенным. Следует составить более обоснованную шкалу для его измерения. Но мы здесь, в связи с описанным выше экспериментом, хотели бы обратить внимание читателя на другой аспект проблемы.

Есть другой фактор, который может четко заметить только бывший советский гражданин. Дело в том, что когда нарушители влезают в начало очереди, стоящие сзади сразу догадываются, что он нарушитель: ведь выгода от такого нарушения общественного порядка значительная, и каждый хотел бы быть на первом-втором местах. Ради такого преимущества стоит нарушить какие-то нормы.

А вот когда кто-то лезет в середину очереди или, тем более, в куда-то близко к ее концу (конечно, не в самый конец), тогда многие из стоящих позади не подозревают, что ради такого небольшого преимущества человек позволит себе нарушить порядок.