Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер

§ 2. О структуре веры в справедливый мир

Приведенные фаты и суждения показывают, что теория о справедливом мире есть не что иное, как организованная система рационализаций. Она используется для психологической адаптации индивидов и групп в таких ситуациях, в которых совершается или совершилась несправедливость, но они бессильны что-либо сделать. Люди, исходя из теории справедливого мира, наивно верят в то, что их успехи и достоинства не могут, в конце концов, не вознаграждаться. И если в жизни действительно бывают случаи, когда справедливость торжествует (такое тоже бывает), то люди активно пользуются подобными фактами для подкрепления своей веры в справедливость мира. Но в тех многочисленных случаях, когда торжествует несправедливость, люди, исходящие из своей имплицитной теории, проецируют окончательное справедливое решение на неопределенное будущее, иногда даже «в мир иной». Мы считаем, что именно здесь следует искать один из психологических истоков веры в загробный мир, в справедливый суд божьи и тому подобные утешительные представления. В этом случае, если опять вернуться к структуре этой теории справедливости, можно сказать, что в ней значительное место занимают вероятностные суждения, предположения о том, что произойдет в будущем. Правда, если имплицитная теория справедливости принимает характер веры, то в ней должны преобладать категорические суждения.

Это показывает, что мы в дальнейшем, пытаясь развивать теорию Лернера, мы должны раскрыть различные варианты имплицитной теории справедливого мира, например, по критерию силы веры (подобная теория может иметь уровни и по уровню рациональности – иррациональности).

Другая важная проблема – выяснение того, каким образом в психике человека в процессе его социализации формируется такая вера, подобная имплицитная теория.

Глава 11. Политические, идеологические и этнические виды и аспекты рационализации

Психологические рационализации широко распространены во всех областях жизнедеятельности человека и общества. Особенно их много в философии, политике и политологии. в социологических учениях и религиозных идеологиях, в исторических трудах, мемуарах деятелей различных эпох. Политические и идеологические рационализации – это чаще всего псевдообъяснения, в которых сублимируются защитные тенденции, агрессивность и тщеславие, стремление утверждать себя, в том числе интеллектуальными средствами. Ниже мы рассматриваем некоторые из наиболее существенных вопросов, касающихся идеологических и политических рационализаций.

§ 1. Ретроспективный взгляд на идеологию и политику

Краткая история исследования рационализации до 60-х годов XX века дана в книге Гарднера Линдцея и Эллиота Аронсона[101]. В ней приводится, в частности, уже известная нам точка зрения Дж. Робинсона, согласно которому рационализация представляет собой самооправдание, имеющее место тогда, когда нас или нашу социальную группу обвиняют в совершении ошибок и в различных заблуждениях. Однако уже Гордон Олпорт заметил, что понятие рационализации имеет более широкий спектр значений, чем простое самооправдание. Разновидностями рационализации являются также различные случаи маскировки (cloaking) мотива, защиты системы ценностей, оправдание (excusing) плохого поведения любимого существа и вообще множество случаев отказа видеть аргументы в правильном освещении. Короче говоря, заключает Г. Олпорт, рационализация представляет собой процесс выдвижения хороших доводов вместо реальных.

А. Социальные стереотипы и рационализации. – Близкое отношение к концепции рационализации, как отметил Г. Олпорт, имеет т. н. «доктрина стереотипа», предложенная Уолтером Липпманом[102]. Он говорил о том, что образованная в голове человека картина выполняет ряд полезных функций, поскольку редуцирует сложную социальную реальность к доступной для управления содержанию, которая, однако, имеет ложные пропорции «реальности». Когда реальный опыт противоречит стереотипу, то имеет место одно из двух.

Если у человека психика уже стала негибкой или какая-то интенсивная заинтересованность делает для него неудобным преобразование своего стереотипа, то он пренебрегает противоречиями, объявляя их исключениями из общего правила; он дискредитирует неудобные свидетельства, находится в них «трещины» и изъяны старается предавать их забвению.