Фтор

— Мы вступаем в Рагнарек. Если Хтон проиграет, то умру я, ибо нахожусь в зависимости от него. Если Хтон выиграет, то, вероятно, умрем мы все, ибо пещерному существу мы больше не понадобимся. Чувствую, что в этой жуткой битве погибнет мой сын. Если Атон выживет, ему лучше всего вернуться на Миньон. Я знаю, что ты позаботишься о нем, когда придет время и меня уже не будет. Он рожден, чтобы любить миньонетку.

Последовало долгое молчание; Арло улавливал постепенно изменяющиеся и усиливающиеся чувства миньонетки. Наконец она спросила:

— Если вы меня любите, почему я не чувствую боли?

— Ты почти нормальна, дитя мое. Далеко не все твои чувства перевернуты.

— У меня никогда не было матери…

— Грустно быть миньонеткой. Ты ориентирована исключительно на противоположный пол, причем сексуально, и никогда не узнаешь подлинных радостей семейной жизни. Таким образом модель твоего поведения постоянно усиливается.

— Кажется, теперь у меня есть мать.

— Да…

Силы покинули Арло. Он снова погрузился в бессознательное состояние, но теперь ему было лучше, чем прежде.

— Надо что-то сделать с твоими руками, — проговорил Атон. — Смотри, с них сходит кожа. На заживание потребуются недели.

Арло взглянул на отца. Они находились в доме-пещере. Дальше по туннелю располагалась пещера Кокены, слишком душная и жаркая для нормального уюта. А здесь было славно. Вероятно, его перенесли сюда, когда в болезни наступил перелом.

— Почему вы меня спасли?

Атон и Досада переглянулись. Арло видел и чувствовал их взаимную тягу. Ни один из них не собирался ей поддаваться, но оба испытывали ее силу. Арло надеялся, что они не понимают, насколько хорошо он читает теперь их чувства.

— Ты нам нужен, — сказала Досада. — Мы спасли тебя от Хтона не для того, чтобы уступить китомедузе.

Честный ответ. Все трое понимали положение: нет нужды его пересказывать. Арло осмотрел руки.

— Может быть, перчатки? Они не болят… в сущности, я их почти не чувствую…

— Воздействие яда гусеницы, — сказал Атон. — Проходить оно будет медленно. Мы должны защитить кожу, но у нас нет перевязочных средств…

— Поэтому мы и достали перчатки, — закончила Досада. — У миньонеток. — Она говорила так, словно сама не была миньонеткой, и ее слова звучали вполне естественно. — Вот.

Перчатки? Огромные латные рукавицы! Каждый палец был устроен из скользящих, налегающих друг на друга чешуек и мог свободно двигаться и сгибаться. Мягкая подкладка крепко связывала все воедино. Снаружи перчатки были противоударны: они могли, не погнувшись, выдержать удар молота, а изнутри изумительно удобны: легкие как пух, несмотря на изрядный вес.

— Их носят механики, — объяснил Атон. — У меня были такие на космокорабле, где приходилось заниматься точной работой в условиях очень узкого диапазона, вплоть до смертельных. Можно вдеть нитку в иголку, можно ковать железо… — Он прервался.

— Я знаю, что такое иголка, — с улыбкой ответил Арло. — Металлическая щепка, используемая при шитье одежды. У Кокены они есть. — Он посмотрел на свои руки. Казалось, перчатки сидели на них, как живая плоть. Кожа по-прежнему была онемевшей, но каким-то образом перчатки передавали ощущения от прикосновения внутренним рецепторам, как будто металл мог чувствовать.

Арло похлопал по каменному полу. Никакой боли. Он стукнул посильнее, по-прежнему не чувствуя особых неудобств. Потом, преодолевая слабость и головокружение, и со всего размаха ударил кулаком по стене. Отвалилась плесень свечения, откололся кусок камня, но отдача в руку была самая незначительная.

— Перчатки Тора… — пробормотал он.

— Мы сохранили лучшие сегменты гусеницы и впрягли их в сани, — сказал Атон. — Кажется, то, что нужно.

Наверняка Атону и Досаде нравилось работать вместе! Но что мог сказать Арло? Они сделали для него сани и сделали их хорошо.

— А чем занимается сейчас Хтон? — спросил Арло.

— Выигрывает войну, — кратко ответила Досада. — Если мы не наведем в ближайшее время порядок, будет слишком поздно.

— Я прослежу за этим, — сказал Арло.

— Только будь осторожен, — предостерег Атон. — Хтон действует без лишних предупреждений.

— Твой глаз! — воскликнул Арло, внезапно догадавшись. — Это предупреждение?

— Как ты его потерял? — спросила Досада.

Атон с неохотой ответил: