Фуга для темной земли

Когда они парами двинулись к дальним палаткам, я прошел мимо остальных, а затем и через входную палатку, где Августин, продолжая восседать за козлоногим столом, вел жаркую беседу со своей дамой, и направился к оставленным у кромки леса тележкам. Миновав их, я стал углубляться за деревья.

Пройдя метров двадцать, я оглянулся. Августин с подозрением следил за мной, стоя у входа в палатку. Непристойным жестом я показал ему, что намерен помочиться. Он махнул в ответ рукой и я пошел дальше.

Когда из лагеря меня не стало видно, я повернул по широкой дуге, оставляя лагерь слева от себя; затем, крадучись, стал приближаться к нему с боковой стороны. Никто меня не заметил.

Скрываясь за деревьями и кустами, я еще немного прошел по кругу, пока не оказался напротив палатки, в которой побывал. Удостоверившись, что за мной не наблюдают, я двинулся вперед на четвереньках. Границу лагеря пришлось пересекать на животе, я едва не задел головой за веревку ограждения.

Мужчина под навесом последними словами поносил девицу, богохульствуя, оскорбляя и проклиная ее расу, поливая словесным дерьмом цвет ее кожи. Она отвечала сладострастными стонами.

Я сунул руку под боковину палатки, нащупал карабин и вцепился в него. Медлительность, с которой я вытаскивал оружие, давалась мне с трудом и вот-вот могла обернуться панической спешкой. Наконец я вытащил его и уполз под сень леса. Схоронив карабин в широко разросшемся колючем кусте ежевики, я вернулся в лагерь.

Проходя мимо Августина, я удостоился грубого замечания на тему мочеиспускания. Он жрал шоколад, весь подбородок был в густых коричневых пятнах.

С закрытием колледжа я оказался второй раз в жизни в серьезном финансовом кризисе. Некоторое время мы существовали на сэкономленные деньги, но не прошло и месяца, как стало ясно, что необходимо искать какое-то альтернативное занятие. Хотя я несколько раз звонил в администрацию колледжа, добиться вразумительного ответа так и не удалось, не считая заверений, что мне удастся выйти из затруднительного положения. Задача найти работу по найму стала для меня главной.

Мне бы следовало знать, что в то время страна переживала период чрезвычайных экономических трудностей. Политика регулирования платежного баланса, на которой Джон Трегарт и его правительство пришли к власти, срабатывала теперь плохо, если вообще что-то давала. В результате цены продолжали расти, все больше людей становилось безработными. Поначалу, не сомневаясь ни в себе, ни в значимости моей степени магистра английской истории, я путешествовал по офисам издателей, намереваясь получить временную должность редактора или консультанта. Вскоре от иллюзий не осталось и следа. Мне стало ясно, что в мире книг, как и буквально во всем остальном, расходы и штаты урезаются при любой возможности. Осталось лишь сокрушенно покачать головой, когда я узнал, что по той же универсальной причине мне заказан путь и на канцелярскую работу. Вопрос о работе руками, в общем и целом, не стоило и поднимать: с середины семидесятых управлением трудовыми ресурсами в индустрии занимались только профсоюзы.

Подавленность моего настроения дошла до предела и я обратился за помощью к отцу. Несмотря на официальную отставку по возрасту, он ухитрился остаться директором небольшой сети компаний и все еще имел влияние. Ни одного из нас эта мимолетная встреча не взволновала, поскольку уже несколько лет мы общались исключительно формально, но очень любезно. Он добился для меня незначительной должности на текстильной фабрике в цехе резки тканей, но я так и не нашел способа выразить ему свою благодарность в полной мере. Когда несколько месяцев спустя отец умер, я безуспешно пытался ощутить нечто большее, чем несколько минут огорчения.

Как только насущные финансовые проблемы были решены, я обратил внимание на развитие проблем национального масштаба. Признаков прекращения событий, которые не позволяли мне называть состояние страны нормальным, обнаружить не удалось. Самым важным знаком было закрытие правительством моего колледжа. Хотя на первых порах общественность поднимала крики о явном произволе в отношениях государства к университетам, ее интерес вскоре переметнулся на другие события.

Я даже не стану пытаться как-то охарактеризовать свою работу на фабрике. Коротко говоря, мои обязанности были связаны с наблюдением за резкой тканей разной фактуры и цвета на куски определенной длины, проверкой правильности маркировки и упаковки кусков, после чего оставалось проследить, чтобы каждая партия отправлялась в назначенное место.

За неделю я усвоил все относящиеся к делу детали и с этого момента работа превратилась в шаблонную цепь операций, которые я выполнял лишь постольку, поскольку это давало мне деньги.

Я сказал Изобель:

– Нам надо поговорить. Отойдем на минутку.

– Я тоже должна поговорить с тобой.