Fuga maggiore

Летчицы, которым переводчик добросовестно продолжал транслировать беседу, дружно хихикнули. Мариси ошеломленно хлопал глазами. Неужели паренек говорит правду? Впрочем, такая способность вполне укладывается в общую картину. Если он способен усилием воли менять законы физики, что ему какой-то дальний поиск… Но ситуацию это не меняет.

— Кирис-тара, — устало сказал он, чувствуя, как снова тяжелеют и слипаются веки. — Ты никуда не едешь. Границы Хёнкона закрыты. Боэй отключились, и удивительно, что ваши парсы до сих пор действуют. Мы не можем послать с тобой поисковую партию, сейчас на счету каждый человек. Мы займемся поисками Фуоко Винтаре сразу же…

— Да мне плевать, когда вы займетесь! — сквозь зубы выдавил сопляк. Сколько ему — пятнадцати, кажется, еще не исполнилось? Как он со старшими разговаривает?! — Мариси-атара, тебе сейчас не до одного человека. Сколько пройдет, пока ты кого-то на розыски отправишь — три декады, пять, десять? Она погибнуть может!

Адмирал проглотил едва не вырвавшееся ругательство.

— Кирис Сэйторий, ты никуда не едешь, — повторил он. — Извини. Час назад координатор передал мне в приоритетном блоке данных сообщение, что именно ты отогнал волют от Хёнкона вчера вечером. Не знаю, как тебе удаются подобные штучки, но сейчас Университет не можете себе позволить отпустить тебя. Если волюты явятся снова — сколько людей погибнет?

— Волюты ко мне являются, атара, — буркнул Кирис. — Мы с Фучи их как-то зовем. Не станет меня — и они не полезут. Я должен ехать.

— Нет! — отрезал адмирал. — В любом случае у меня инструкции: в чрезвычайной ситуации любой ценой обеспечить безопасность всех сотрудников и студентов Университета. Ты — студент, и я не смогу защитить тебя за пределами Хёнкона. Ты остаешься. Точка. Покинь штаб, или я прикажу тебя вывести силой.

— Вот как? — зло ощерился Кирис, и адмирал вдруг увидел в нем не слишком большого и сильного для своего возраста, но нормального подростка, каким тот выглядел в последнее время, а уличную крысу — из тех, что впиваются клыками и когтями, если их загнать в угол. — Значит, студенту нельзя за пределы, а остальным можно? Тогда я больше не студент, понял?

Он ожесточенно содрал с запястья идентификационный браслет Университета и швырнул его на стол с картой.

— Теперь я могу свалить отсюда, атара? — процедил он.

Адмирал представил, как его кулак врезается в физиономию идиота, разбрызгивая кровавые сопли… и закрыл глаза. Нет, так нельзя. Он никогда не претендовал на роль педагога. Как управлять солдатами, вести их в бой и обеспечивать дисциплину, он знает. Но возиться с молокососами, которым даже приказать нельзя? Увольте. Не подписывался он на такое. Следовало бы арестовать мальчишку, засунуть его на гауптвахту и подержать там, пока не остынет — только вот остынет ли? И имеет ли вообще военная власть право управлять гражданскими таким образом? Устав Университета категоричен: студенты Университета имеют право в любой момент покинуть территорию Хёнкона и вернуться обратно, и никаких инструкций по насильственному удержанию людей сценарий «Армагеддон» не предусматривал. Наоборот: там четко указано, что любой, в чрезвычайных обстоятельствах пожелавший вернуться на родину на время или навсегда, должен получить необходимую помощь. Разумеется, мальчишка — студент всего лишь колледжа, ему, кажется, еще и пятнадцати не исполнилось, он формально недееспособен… у него ведь есть отец? Да, есть, причем здесь же, в Хёнконе. Конечно, можно потребовать его разрешения — но что-то подсказывает, что пацан получит его без особого напряжения. И что тогда?

Отпустить мальчишку — значит, подвергнуть его жизнь опасности. И Анъями, и военные, и аристократические кланы по всему Могерату не откажутся заиметь такого заложника, а то и отомстить за унижения, явные и мнимые, причиненные паладарами. И его способность защитить Хёнкон от волют тоже дорогого стоит. Но не отпустить его — нарушить фундаментальные положения Устава. Кто знает, как паладары отнесутся к такой самодеятельности, тем более в отношении парочки, находящейся под личным присмотром ректора? Как ни решишь, все плохо, и тяжелое гудение крови в голове явно не помогает думать. Что делать?

— Я с ним, кайтё, — вдруг сказала Варуйко. — Я облажалась с девчонкой, значит, должна ее вернуть. У меня есть репутация в Шансиме, и даже Тьма десять раз подумает, прежде чем связаться со мной. Да и его звери — я их в действии видела, они реально помогут в драке. Отпусти нас, кайтё, а то братишка совсем свихнется. Ты же видишь, он не в себе.