Fuga maggiore

— Да, папа. Наверное… нет, точно. Я люблю его. Он дурак, конечно, а иногда настоящий дебил, но он хороший. И он честно старается поумнеть. И еще между нами… связь. Вроде как телепатия. Он чувствует меня, а я — его, и между нами молнии проскакивают. Буквально молнии. Мы не сможем никуда деться друг от друга, даже если захотим. Прости, пап, но я никогда не выйду замуж за мальчика из хорошей семьи, даже если кто-то согласится взять электрическую эйлахо в жены.

— Тогда, дочка, — отец улыбнулся сквозь слезы, — благословляю вас. Надеюсь только, что вы останетесь вместе надолго: все-таки пятнадцать лет — не лучший возраст для выбора на всю жизнь. Вот, возьми. Я долго думал, что подарить тебе на день рождения, но так толком и не придумал. Не обессудь…

Свободной рукой он неловко протянул небольшой бумажный сверток. Фуоко приняла его и развернула. В черной бархатной коробочке поблескивала небольшая платиновая брошь в форме изогнувшейся ящерки с сапфировыми глазами на фоне языков золотого огня.

— Саламандра, — пояснил отец, утирая слезы. — Говорят, живет в самом яростном пламени и не сгорает. Ты у меня тоже огонек, чуть что — и вспыхиваешь. Фучи, желаю, чтобы у тебя все сложилось, как пожелаешь. Не обращай внимания на папашу, старого дурака, делай то, что считаешь нужным. Ты девочка умная и не капризная, знаешь, чего хочешь. Университет так Университет. Просто добейся своего, что бы там ни случилось.

Фуоко швыркнула носом.

— Спасибо, папа, — тихо поблагодарила она. — Спасибо.

— В Университете, я слышал, богатством щеголять не принято, — отец виновато отвел взгляд, — но уж надевай ее иногда, по праздникам, или какие там у паладаров торжества есть. Ну, ладно. Хотел я тебе праздничный ужин устроить, но врачи чуть с ума не сошли. Могли бы и полюбезнее, за те-то деньги, что я им плачу! — ворчливо добавил он. — Так что выздоравливай, а перед тем, как в свой Университет вернешься, загляни домой. Мне сейчас трудно из дома выбираться, но мама станет навещать каждый день. Давай-ка ее позовем, она тоже тебя поздравить хочет.

Он развернул кресло, подкатил к двери и выглянул наружу.

— Марта! — позвал он. — Заходите.

Парсы прошмыгнули мимо его кресла и сразу запрыгнули на кровать.

— Ее не били, — заметила Зорра.

— Или следов не осталось, — не согласился Гатто, ухмыляясь с изумлением разглядывающему их отцу. — Фуоко глупая, пороли мало. Надо исправить.

— Ну и игрушки у паладаров… — потрясенно пробормотал отец, откатывая кресло с прохода. — Кстати, Фучи, ты бы прикрылась.

Только сейчас девушка обратила внимание, что одеяло сползло с нее, обнажая грудь.

— Ох, папа… — криво усмехнулась она, подтягивая его на место. — Я уже настоящей нудисткой стала. Знаешь, на мне одежда постоянно сгорает. Как искрить начну, так сразу одна сажа остается. Можно даже не одеваться, бесполезно. Хорошо хоть, на Могерате тепло.

— Как же, как же, Джион рассказывал! — звонко засмеялась мать, входя в палату. Она держала Кириса под руку, откровенно прижимаясь грудью к его плечу, и парень отчаянно пламенел щеками. Фуоко почувствовала укол ревности: если подумать, мама для своего возраста сохранилась очень даже неплохо, а все мужики, как известно, козлы и только об одном думают. — Фучи, отличный у тебя женишок! Мы с ним поболтали по душам, и он та-акое рассказал! И волют ты стаями призываешь, и шаровыми молниями бросаешься, и электричество из тебя так и хлещет, хоть лампочку подключай! Хавьеро, случайно не знаешь, из чего можно сделать негорючую одежду?

— Подумаем, — сухо бросил отец, и в нем проглянул прежний Хавьер Деллавита: холодный рациональный менеджер с отточенным мышлением. — Не проблема, вероятно, и не только одежда, но и постельное белье. Главное, чтобы в больнице пожара не случилось, пока опытные образцы не сделаем. Охрана уже предупреждена насчет нештатных ситуаций, а Аницето я прямо сейчас озадачу.

— Озадачь, дорогой, — кивнула мать. Она выпустила с явным облегчением вздохнувшего Кириса, подошла к кровати и, отведя в сторону провода, поцеловала Фуоко в свободную щеку. — С днем рождения, Фучи, милая. Не слишком радостная здесь обстановка, но уж какая есть. Сегодня ты и так много перенесла, так что мы с папой тебя оставим. Но завтра я приду, и мы с тобой как следует поговорим. Нет, юная дэйя, — ее голос стал строгим, — приключения приключениями, а так запускать себя для девочки из хорошей семьи совершенно не годится. Погляди на себя, одна кожа да кости, да и кожа-то вся посерела и обветрилась!

— Конечно, мама, — покорно согласилась Фуоко.

— То-то же! — мать погрозила ей пальцем, осенила косым знамением и положила руку отцу на плечо. — Идем, Хавьеро, пока врачи не пришли гнать нас отсюда палками, или что у медиков в ходу.

Когда за родителями закрылась дверь, Кирис подошел к кровати и уселся на краешек.

— Ну что, принцесса? — спросил он странным тоном. — Доругалась с папашей?

— Мы помирились, Кир. А еще, — Фуоко лукаво, как надеялась, улыбнулась, — он нас с тобой благословил. Так что теперь тебе придется меня замуж брать, не отвертишься.