ФУГУ

— Теперь как честный человек ты обязан жениться, — объявил Боб.

У него был новый гвоздь в сапоге, да и нож никуда не делся.

— На ком жениться? — не понял юмора Нестор.

— Не на мне же, — засмеялась Лариса.

— У нас будет ребенок, — сказала Настя. — Это мальчик, я так уверена, что это мальчик.

Нестор открыл рот, собираясь что-то сказать, но молчал.

— Мы назовем его Колей, — сказала Настя и, не дожидаясь, что скажет Нестор, заплакала.

— Ты уверена, что это от меня? — выговорил наконец Нестор.

— Ага, — пришел на помощь Иван. — Ты уверена? Или вообще?

— Козел, — сказала Лариса. — Один и другой козлы, — она обернулась к Ивану.

— Ме-е-е! — проблеял Иван и сделал над головой рожки.

— А ты, — она перевела взгляд на Нестора, — куда завел нас? И ночуем здесь как бомжи. Где мы?

— Где мы? — повторила за ней Настя, озираясь заплаканными глазами.

Топорик Родион дернулся в своей петельке, желая выйти наружу по срочному делу.

Нестор прижал его локтем, прижал сильнее, не отпуская. Наверное, даже скривился от напряжения.

— И не надо, не надо мне корчить рожи, — сказала Лариса.

— Спокойно, — уговаривал Нестор Родиона, — только спокойно.

— И правда, — подошел Иван (почему подошел? — он ведь все время стоял рядом), — не нужно волноваться, спокойнее надо быть, надо быть легче, быть веселее. — И заблеял, словно не в силах сдержаться: — Ме-е-е.

— Aга, — сказал Боб. — Хорошая жена, хорошие дети — что нужно еще, чтобы спокойно встретить старость?

Встретить старость здесь, это было возможно? Нестор не мог представить, что это была бы за старость. «Сгиньте вы все», — прошептал он, надеясь, что развеются ветром или растворятся как сахар, но ничего не произошло. Только козловатый Иван слегка пошатнулся, неуловимо меняясь в лице. У него была бородка под нижней губой, а на голове — рожки. Хотя рожки только померещились Нестору — впрочем, как и все остальное. Нестор потрогал розовую кофточку Ларисы, чтобы убедиться, но рука не прошла сквозь. Надавил сильнее — сквозь стену пройти было легче.

— Руки убери, — сказала Лариса.

— Да кто вы, собственно, здесь такие? — не выдержал Нестор. — Вы сами-то знаете, кто вы такие?

40

— Кто вы, собственно, здесь передо мной такие? — спросил Нестор.

Вопрос был из тех, что не нуждаются в ответе, и все молчали.

— Лучше спроси, кто ты сам, а мы люди не хуже, — сказал наконец Боб — как говорится, нарушил молчание.

— Люди? — переспросил Нестор. — А кто мне скажет, сколько сейчас времени?

Часов ни у кого не было, и все развели руками.

— Может быть, у кого-нибудь есть мобильник?

— У меня зато гвоздь в сапоге, — сказал Боб.

— А где вы видели трех человек без мобильников — трех человек подряд? Тебя я не считаю, — бросил Нестор в сторону Боба.

— У меня еще и ножик за голенищем, — сказал Боб.

— Это не аргумент, — возразил Иван, — у тебя самого нет ни часов, ни мобильника. Не аргуме-е-ент, — тихо проблеял он, подумав.

— Хорошо, — согласился Нестор, — тогда расскажите мне о себе, что-нибудь реальное расскажите — куда направляетесь и откуда идете, адреса ваши, пароли, явки, где работаете, что делали в прошлое воскресенье, какой дорогой идете к дому? Чем вы укреплены в том мире, который наверху?

— Я помню, мама меня водила в школу, — проговорила Настя.

— А я помню море, оно было синее, — сказала Лариса. — И я была уже не маленькая тогда.

— Там было далеко до школы, и еще надо было переходить дорогу, — продолжала Настя.

— Я помню песню, — сказал Иван, — «Во саду ли, в огороде родилась капуста».

— Потом трамвай, — вспоминала Настя, — там было два номера, на одном можно было ехать до конца, а другой поворачивал, не доходя одной остановки, и нужно было выходить раньше. Только не помню, куда я ездила на этом трамвае, — растерянно сказала она и посмотрела на Нестора, словно ища поддержки.

— И еще, — сказал Иван, — помню сказку: «Не пей, Иванушка, из копытца, козленочком станешь».

— У меня был маленький, кажется, брат, — сказала Лариса. — Мы играли с ним в карты. Только не помню, куда он потом делся.

— Капуста бывает разная, — сказал Иван, — у одной едят листья, у другой — корень, а у третьей — цветочки. А вообще говоря, мы все почти ничего не помним. Наверное, это от газа, которым мы вчера надышались.

— Да, это, должно быть, от газа, — согласилась Лариса.

— И нам обязательно нужно подняться отсюда на свежий воздух, — сказал Иван.

— Ты знаешь, Нестор, — сказала вдруг Настя, когда они уже поднимались, стоя на ступеньке, а навстречу спускались первые утренние люди, то есть все вокруг было как бы нормально, — ты знаешь, — сказала она, — я ведь еще вспомнила сейчас кое-что. Я вспомнила, как мы вместе шли под зонтиком. Был дождь, мы шли под зонтиком, а перед тем я примеряла в магазине кроссовки — белые с зеленой полоской.

Нестор вздрогнул.

— А потом мы сели в троллейбус, там было почти пусто. Мы ехали вместе, не знаю куда. А когда вышли, дождь кончился.

— Не может быть, — сказал Нестор, — это была не ты.

— Но я же помню.

— Ты не можешь этого помнить, — возмутился Нестор. — Это обман. Чужая украденная память. А тебя нет. Тебя здесь нет. Тебя нет вообще.