Фуко Мишель Поль

Исследование изначальных «пластов» человеческого знания в работах 60-х гг. Фуко пытается осуществить в проекте «археология знания», где стремится к тому, чтобы вскрыть условия исторического возникновения различных мыслительных установок и социальных институтов в буржуазной (преимущественно французской) культуре Нового времени. Аналогичная попытка отыскать некий общий структурирующий механизм во всех формах сознания и культуры данной исторической эпохи вполне имеет право на существование.

Традиционному историческому описанию Фуко противопоставляет новую историю, именуемую им «археологией». В целом, Фуко руководствуется следующим принципом: всякая форма есть композиция отношений сил. Поиск поля возможностей того или иного дискурса, вещающего о себе в процессе полагания всей истории, ведется археологическим способом, не похожим на привычный исторический или документальный. Философское мышление, пусть и причастное к истории, всегда являло собой метаисторическое мышление, процесс отрицания истории. Во многом, именно в силу этой отрицательности акт философского познания есть вечно настоящее, поэтому философия не может обращаться даже к собственной истории. Истина философии – процесс, который вновь и вновь перерождает и обосновывает себя. Философ не может сослаться на какую-то раз и навсегда решенную проблему, так философия есть не собрание книг, она имеет место лишь в тех случаях, когда существует усилие философского мышления.

В 70-е гг. тема «знания-насилия», «знания-власти» выходит у Фуко на передний план. Свою теорию «знания-власти» он противопоставляет всем существующим – и марксистской, и либерально-буржуазным. Подход его необычен. Оригинальность метода Фуко заключается, прежде всего, в том, что он, рассматривая те или иные идеи, ищет не только их конкретные основания, но и их общую исторически преходящую основу.

В последних работах Фуко центральной темой исследования становятся отношения власти и знания, социального и научного, определяющие, с его точки зрения, всю совокупность специфических возможностей культуры в каждый конкретный исторический период. В этих текстах философ трудится над разработкой новой дисциплины – генеалогией власти (прямая реминисценция из «генеалогии морали» Ницше).

Под генеалогией власти Фуко имеет в виду не просто элементарное переименование «археологии знания». Поиск оснований знания внутри него самого недостаточен: знание в каждую конкретную историческую эпоху устанавливается посредством определенной «социальной механики». Социально – психологическое восприятие мира «новых средних слоев» на рубеже 60-70-х гг., подобно идеологии «новых левых», запомнилось очевидцам и современникам как взрыв, заставивший их переоценить многие привычные представления. Фуко, пытаясь понять эту «механику», начинает двигаться от теоретико – познавательной и историко – научной проблематики в сторону анализа социально – политических условий знания. Фуко пытается актуализировать вопрос об ответственности перед миром и общестовм и стремится найти и продемонстрировать «очаги власти» везде – в семье, в больнице, в тюрьме.

Фуко отрицает возможность существования исключительно негативной или чисто репрессивной власти, сами механизмы власти всегда позитивны и продуктивны. Знание не может быть равнодушным: знание – это и зло, и сила, он одушевлено переживаниями, страстями, инстинктами. Власть и знание неразделимы, власть порождает знание, а знание есть власть. Именно эти различные исторические типы взаимоотношений власти и знания и изучается Фуко в поздних его произведениях. На рубеже XXI века французская философия свидетельствует, что вопрос о смешении «власти слова» с социальной властью требует не легкомысленного, а серьезного отношения, детального разбор. Фуко, анализируя этот вопрос, встречается с проблемой языка как орудия, объекта и результата механизмов власти. Не будет ошибкой предположить, что Фуко шел к проблемам генеалогии власти через знакомую многим проблему языка.