Фундамент оптимизма

Представьте, что вы должны одобрить или отвергнуть такой проект. Вам предлагают изваять исполинскую человеческую фигуру, сформовав ее из целой горы; на левой ладони статуи разместится город с десятитысячным населением, на правой — чаша, куда будут стекать реки, струящиеся по склонам горы, чтобы затем великолепным водопадом низвергнуться в море. Удивительно, не правда ли? Ну прямо-таки «восьмое чудо света»! Не исключено, однако, что вы ответите вопросом: «А зачем?»

Несколько иначе реагировал Александр Македонский.

Вот что гласит легенда, которую нам поведал античный историк Плутарх. Вышеозначенный проект якобы принадлежал македонскому зодчему Стасикрату. Выслушав архитектора, Александр подивился небывалому замыслу. Но прежде чем решить вопрос, осведомился: а достаточно ли у горы сельскохозяйственных угодий, дабы снабжать жителей будущего города необходимым пропитанием? Стасикрат возразил, что проблема продовольствия решается подвозом оного из-за моря.

Александр отклонил проект. Ученик Аристотеля, он дал ответ, достойный своего учителя: как младенец не может быть вскормлен без материнского молока, так и город не сможет вырасти и стать многолюдным без непрерывного притока к нему злаков с прилегающих полей. Похоже, просвещенный владыка в отличие от Хеопса думал не только о себе, «богоравном», но и о других, о простых смертных; мечты же о своем бессмертии связывал не с некрополем, городом мертвых, а с городом для живых, с его процветанием.

Легенда поучительна: пьянящее чувство изумления и восхищения, очень человеческое, даже слишком человеческое в своей субъективности, должно идти рука об руку с трезвым критическим умом.

Можно понять Стасикрата, не обладавшего, по-видимому, счастливым сочетанием юношеской увлеченности и мудрости мужа. Но понять и тем паче простить Александра… Разве не прав был этот человек, располагавший неимоверными возможностями, когда, взвесив их вместе с потребностями на весах целесообразности, сказал «нет»? Впрочем… и Хеопс, прежде чем он выбрал лучший проект своей гробницы, тоже, должно быть, соразмерял возможности и потребности. И тоже наверняка руководствовался соображениями целесообразности. Только понимал ее по-своему…

И сейчас, естественно, критерий этот, а его не миновать в оценке любого замысла или творения, великого или малого, научно-технического или иного, понимается по-разному.

…В январе 1960 года в Египте, под Асуаном, началось сооружение Великой нильской плотины. Объем одних только земляных работ, выполненных при возведении новой «рукотворной горы», — 17 Хеопсовых пирамид! В мае 1964 года Нил был перекрыт.

Иностранные репортеры, присутствовавшие при этом, как всегда, охотились за впечатляющими цифрами и кадрами. Шутка сказать: 17 пирамид Хеопса!

— Знаете, что в этой стройке самое главное? То, что от нее выигрывает весь народ, все 30 миллионов жителей, — увещевал осаждавших его журналистов доктор технических наук Н. Малышев, под руководством которого разрабатывался проект асуанского комплекса.

Ну а 17 пирамид Хеопса в Асуанской плотине? Да, это грандиозно. Но ведь 20 было бы еще грандиознее! Впрочем, почему 20, а не 27?! Или не… просто 7?

Строгие расчеты, выполненные в московском институте «Гидропроект» под руководством Н. Малышева, дали именно такое значение. Только так удалось бы укротить Нил наилучшим из всех возможных способов.

Не только на нас, непосвященных, но даже на иных профессионалов науки и техники, отнюдь не новичков в своей области, прямо-таки гипнотическое действие оказывают грандиозные размеры, подавляющая массивность некоторых машин и сооружений. Сотни тысяч тонн стальных конструкций, миллионы «кубов» бетона, многометровое многопудье станков и машин. Но разве главное эффектность, а не эффективность?

Оглянемся снова на пирамиду Хеопса. Да, перед нами подлинное чудо инженерного искусства. Опредмеченные знания, овеществленные в «рукотворных горах», причем не только технические, но и научные.

Ведь любой труд не что иное, как овеществление какой-то идеи. Но разве оправдает когда-нибудь это тщеславного деспота, десятилетиями истощавшего силы целого народа в своих эгоистических интересах? Тысячи людей гибли от непосильного труда, из-за частых аварий, тысячи несчастных были безжалостно истреблены по окончании строительства, чтобы никто не узнал, как расположены внутренние ходы, ведущие к саркофагу и окружавшим его сокровищам. Тысячи имен преданы забвению ради того, чтобы никогда не стерлось из людской памяти одно-единственное; оно запечатлено всюду, где только возможно, даже на блоках, слагающих усыпальницу: Хеопс, Хеопс, Хеопс… Подлинные же ее строители канули в Лету. Сделано все, чтобы убить живое и увековечить мертвое: труп заслонил собой труд.

Впрочем, слезы, пот и кровь давно уже смыты временем с холодных камней, а пирамиды «еще и теперь простирают гордые выси свои вверх до Плеяд золотых». Воистину потрясающие памятники гения и злодейства!