Фунгус [litres]

Хик-Хика забавляли эти архитектурные изыски. Иногда он вмешивался в процесс строительства, раздавая приказы и указания, пьяно посмеиваясь. Чаще всего фунгусы не обращали на него внимания. Они были слишком заняты своей работой: пробивали шахты в горной породе, сваливали обломки в одном месте, переносили в другое. Чудовища не перечили хозяину, но и не подчинялись: во время строительства Пустой горы стало очевидно, что Хик-Хик не всегда может управлять фунгусами. Его это не волновало: по крайней мере, монстры были при деле.

Лысая Гусыня тоже участвовала в строительстве. Она не таила зла на Хик-Хика и неотступно следовала за ним по пятам. Птица то играла роль послушной собачки, то бранила работавших монстров, как заправский надсмотрщик. Иногда фунгусы ее слушались, в другие разы не обращали на гусыню ни малейшего внимания, иначе говоря, поступали с ней приблизительно так же, как с Хик-Хиком. Один только Кривой относился к строительным работам с прохладцей. Двигался медленно и неохотно и даже отлынивал. В такие минуты он поднимался на высокую площадку, напоминающую каменный трамплин над пустотами в недрах горы, и оттуда наблюдал за лихорадочной суетой сородичей. Концы своих когтей фунгусы использовали как кирки, вонзая их в скалы с такой силой, что в воздухе образовывались тучи каменного крошева. Пыль оседала, и потому все эти пещерные труженики были постоянно покрыты пепельным налетом. Их кожа, которая прежде отличалась яркой и насыщенной расцветкой, пожухла и стала матово-серой. Даже глаза изменились: лишенные век, они всегда были припорошены тончайшем слоем пыли, так что фунгусы, страстно увлеченные строительством, казались слепыми.

Порой Коротыш, изнемогая от усталости, подходил к Кривому, которого считал самым опытным, потому что тот первым вылез из земли. А главное, старший сородич помог ему выбраться из расселины. Они говорили на своем языке, передавая друг другу чувства, которые рождались в их цилиндрических телах, и Коротыш спрашивал одноглазого друга, почему тот не помогает остальным вытаскивать породу и строить внутри Пустой горы жилище для всех. Подобные вопросы выводили Кривого из себя, и его ответ, переведенный на человеческий язык, звучал бы приблизительно так:

– Если прохлада нам не только не страшна, но даже полезна; если дождь, льющийся из облаков, нас питает; если нашим головам не нужны потолки, которые нам только мешают, – зачем тогда нужна эта Пустая гора?