Фунгус [litres]

IX Из донесений разведки становится ясно, что фунгусы взялись за невероятные работы: опустошают гору, дабы превратить ее в логовище всех мерзостей

Нелегко давался полку поход в Велью. Все дороги в этих краях шли через Пиренейские горы, а не обходили их стороной, и четыреста военных со всем своим снаряжением вынуждены были двигаться по невероятно крутым или до смешного узким тропам, которые не могли вместить в себя одновременно все колеса, ноги и копыта. Люди задыхались, подворачивали себе ноги, поэтому вскоре повозки оказались перегружены ослабленными или получившими травмы солдатами. Острые кустарники рвали шинели, полы мундиров и брюки. С наступлением весны дождь лил неустанно, как бывает только в Пиренеях, а когда пехотинец день за днем шагает под дождем, чувствуя, что вода проникает сквозь фуражку, струится по голове и бежит за воротник, а мокрые брюки прилипают к икрам, его боевой дух неминуемо снижается. От напоенного влагой воздуха порох отсыревал, а жерла пушек ржавели, сколько бы их ни затыкали огромными пробками. Когда полк наконец вошел в Велью, вид у солдат был такой, словно они отступали после сокрушительного поражения, а не собирались атаковать неприятеля.

День выдался туманный. Вдали уже виднелись первые дома Вельи, но солдат отделяла от городка густая и холодная завеса. С незапамятных времен туман вызывает у людей безотчетное беспокойство. Желая противостоять этому чувству, Антонио приказал барабанщикам возглавить отряд, чтобы подбодрить солдат. Кроме того, он хотел войти в городок во всей боевой красе, но это оказалось ошибкой. Ордоньес добился только того, что местные жители, от природы не слишком общительные, забились еще глубже в свои домишки с черепичными крышами. Когда Антонио въехал верхом в Велью, в глубокой тишине был слышен только звон его подков о булыжники мостовой. Навстречу ему вышел только градоначальник, который пытался разглядеть командира полка в густом тумане, вертя головой на слишком короткой шее, точно растревоженная курица. Наконец он увидел коня Антонио и бросился ему навстречу. Ордоньесу этот человек сразу не понравился. У него была огромная и круглая голова, словно предназначенная для епископской митры, короткие и толстые, как сардельки, пальцы и огромная задница размером с большой барабан. На лице сияла притворная, будто бы нарисованная, улыбка в обрамлении обильных светлых бакенбард. Градоначальник произнес несколько дежурных любезностей, но Антонио лишь поплотнее закутался в плащ и распрощался, сухо сказав:

– Позаботьтесь о размещении моих солдат.

Пока солдаты расселялись по домам, Ордоньес, не теряя времени даром, отправился в казарму гражданской гвардии. Это было большое безобразное здание, стоявшее за пределами городка. Темно-коричневые стены придавали строению сходство с квадратной коровьей лепешкой. Внутри все выглядело так, словно кто-то срочно эвакуировал сумасшедший дом: кучи мусора на полу, хлопающие на сквозняке двери и окна, а из персонала всего три человека: два гвардейца и их начальник. Все трое казались слегка не в своем уме, а на Антонио смотрели так, будто не до конца понимали, кто он таков, как моряки, потерпевшие кораблекрушение и долго скитавшиеся по морю в шлюпке. Антонио задал начальнику гвардейцев три вопроса: где располагаются враги? сколько их? И главное: кто они? Но внятного ответа не добился. Начальник выглядел глуховатым, однако страдал, по всей видимости, не столько тугоухостью, сколько тугодумием. Особенно настораживали его остекленелые глаза, которые смотрели так, словно их хозяин лежит на дне реки и оттуда взирает на мир. Тогда Ордоньес решил задать ему вопрос попроще: где неприятель чаще всего нападал на патрули, которые он отправлял в горы? Начальник гвардейцев задумался, и лицо его приняло растерянное выражение, как у человека, которого просят назвать свое имя, а он вдруг обнаруживает, что начисто его забыл. Наконец, пытаясь унять дрожь, пробормотал: «На западном склоне… Они там, там…» Однако сколько Антонио ни спрашивал его: «Кто? Кто они?» тот только лепетал: «Они, они… на западном склоне».

Дело казалось безнадежным. Ему поручили разбить врага, но при этом никто не желал его называть. Ордоньес решительно направился в мэрию. Повсюду мелькали солдаты в поисках крова, сена и дров.

– Ты, ты и ты, за мной! – велел они троим из них.

Задастый градоначальник встретил их широкой улыбкой, которая тут же исчезла с его лица: Антонио схватил беднягу за воротник, вытащил на улицу, поставил у стены мэрии и потребовал немедленного ответа: что творится в этой проклятой долине? Несчастный клялся и божился, что ничего не знает. Тогда Антонио построил троих солдат с ружьями наизготовку.

– Заряжай, целься! – грозно скомандовал он.