Функции "младших героев" в эпическом сюжете

Отметим, что нам встретился лишь один случай, где бы отец приходил на помощь сыну, зато сын отца спасает регулярно (то, что обозначено нами как единственная помощь отца сыну в бою (№ 63, с. 242) внесено в таблицу дважды: это бой отца и сына против девяти абаасы.); также и дядя, хотя бывает спасителем, чаще оказывается спасенным; наконец, спасительницей героя может быть его мать. Последний случай объясняет причины именно такого состава спасающих родственников – это отражение следов матрилокального брака.

Герой, не являющийся родственником, практически никогда не спасает другого из темницы, то же касается вмешательства небесных сил в судьбу героя. Божественное вмешательство в поединок не всегда бывает помощью – часто айыы разъединяют богатырей или даже заточают обоих, поскольку они своей схваткой чуть ни разрушили Средний Мир (№ 20, с. 95; № 34, с. 143).

Завершая абрис якутского олонхо, подчеркнем, что характерным признаком выделения образа "младшего героя"- помощника является не наличие у него сверхъестественных черт, а то, что он чудесным образом спасает героя в самый критический момент. Сверхъестественные черты в таком образе изначальны, но с их утратой герой-помощник не исчезает из эпоса.

* * *

Бегло коснемся эпоса народов Африки, стадиально близкого якутскому. С этой целью мы воспользуемся обзорной статьей Е.С. Котляр "Эпические традиции Черной Африки" и ее монографией "Эпос народов Африки южнее Сахары". В наиболее архаичной форме африканского фольклора, называемой Е.С. Котляр "героической сказкой", мы встречаем уже знакомую нам по олонхо пару "герой и чудесный помощник", причем последний приходит на помощь только в крайнем случае, иногда он лишь предупреждает героя об опасности и этого оказывается достаточно [Котляр. 1996. С. 239]. Как мы установили на примере олонхо, архаический волшебный помощник может трансформироваться во второго героя.

В цикле сказаний монго (бассейн Конго) о Лианжа и Нсонго – брате и сестре, эпическая биография которых достаточно архаична – роль Нсонго при ее брате варьируется в различных версиях, и в некоторых она предстает как чудесный помощник – ей Лианжа обязан воскрешением после его гибели на небе (Нсонго помогают магические животные) [Котляр. 1985. С. 80-81]. В данном случае Нсонго чрезвычайно напоминает нам сестер-шаманок из олонхо, которые предотвращают гибель героя в Нижнем мире.

В различных произведениях об историческом лице, ставшем фольклорным персонажем, – зулусском "Черном Наполеоне" Чаке (ок. 1787 – 1828) – в роли героя-помощника выступает Дингисвайо – правитель, который приютил у себя изгнанного Чаку и его мать и сделал Чаку своим военачальником. В войне Чаки за возвращение себе престола (или за захват престола – в зависимости от версии сказания) Дингисвайо гибнет, попав в ловушку. Затем с тем же противником бьется Чака – и побеждает, начав свой победоносный путь к трону [Котляр. 1996. С. 248]. Невзирая на то, что перед нами исторические личности, описание событий четко укладывается в эпическую схему взаимоотношений наставника и героя как вольных или невольных противников (достаточно вспомнить бой Пандавов со всеми своими учителями). Здесь реализованы два мотива – скрытая враждебность учителя и ученика, приводящая к гибели учителя, и мотив "заместительной жертвы", поскольку на уровне структуры сюжета именно гибель Дингисвайо обуславливает дальнейшие победы Чаки. Отметим, что превращение помощника в заместительную жертву – достаточно распространенный сюжетный ход.

В малийских сказаниях о Сундьяте также есть интересующий нас эпизод: герой ссорится со своим верным сподвижником Факоли, который, кстати, приходился племянником злейшему врагу Сундьяты [Котляр. 1996. С.248] Причиной этой ссоры является "зависть к воинской славе наделенного сверхъестественными способностями Факоли, вызвавшая впоследствии его изгнание" [Котляр. 1996. С. 271] (курсив мой. – А.Б.). Мы видим здесь чрезвычайно архаичную мотивацию ссоры. Иномирность героя-помощника реализована как на мифологическом уровне (маг), так и на историзированном (родич врага).

* * *

Теперь мы рассмотрим знаменитый письменный эпос, стадиально близкий "Пополь Вух", – "О всё видавшем", вавилонскую поэму о Гильгамеше. И поэма Син-лике-уннинни, и двенадцатая таблица, содержащая перевод шумерского текста, строятся на той же теме, что и вторая книга "Пополь Вух" – нисхождение героя в потусторонний мир, смерть и поиск бессмертия [Баркова. Гильгамеш. 1998. С. 112-113]. В индейском эпосе причиной этого нисхождения была гибель отцов героев, в вавилонском – гибель Энкиду, спутника Гильгамеша. Учеными давно отмечено, что Энкиду играет роль заместительной жертвы при главном герое ([Гринцер. С. 232], см. также: [Мелетинский. 1969. С. 404-418]); из самого текста поэмы следует, что боги убивают Энкиду, чтобы оставить в живых Гильгамеша:

Эллиль промолвил: "Пусть умрет Энкиду,