Функция оргазма. Основные сексуально-экономические проблемы биологической энергии

Психоаналитической терапии надлежало вскрыть сопротивление и устранить его. Она не должна была непосредственно толковать неосознанное, и поэтому ей следовало принципиально исходить из представления о душевном отпоренеосознанным влечениям со стороны морального "Я". Но надлежало пробить не только одинслой отпора, который оказывало "Я", слой, за которым лежало великое царство бессознательного. Инстинктивные желания и защитные функции "Я", переплетенные друг с другом, пронизывали в действительности всю душевную структуру.

В этом и заключается подлинная трудность. Фрейдовская схема соотношения "несознательного", "предсознательного" и "сознательного" и его схема построения душевной структуры, состоящей из "Оно", "Я" и "сверх-Я", не совпадают друг с другом. Часто они противоречат друг другу. "Несознательное" Фрейда не идентично с "Оно". Последнее шире, охватывая вытесненные желания и важные элементы морального "сверх-Я". Так как "сверх-Я" выводится из кровосмесительных отношений между ребенком и родителями, то оно сохраняет архаические черты этих отношений. Оно само обладает большой инстинктивной силой особенно агрессивного и деструктивного характера. "Я" не идентично системе, именуемой "сознанием". Сам отпор запретным сексуальным желаниям со стороны "Я" подвергается вытеснению. Кроме того, "Я" проявляется только как дифференцированная часть "Оно", особенно в тех случаях, если первое находится под влиянием "сверх-Я" и оказывается тогда в противоречии с "Оно", из которого, собственно, произошло.

Если понимать Фрейда правильно, то нельзя утверждать, что, например, раннее детское ощущение безоговорочно представляет собой "Оно" или "несознательное", а взрослое - "Я" или "сверх-Я". Я хотел показать только некоторые трудности психоаналитической теории, не желая здесь обсуждать их или выносить окончательное решение. Это я охотно предоставлю теоретикам психоанализа. Во всяком случае, сексуально-экономическое исследование характера помогло принятию некоторых важных решений в вопросах, о которых идет речь. Свойственные ему представления о характере душевного аппарата - не психологического, а биологическогосвойства.

Главную роль в клинической работе играло различие между понятиями "вытесненного"и "способного к сознанию".Столь же важным оказывалось различие между отдельными стадиями развития детской сексуальности. С ними можно было тогда оперировать на практике, в отличие от непостижимых "Оно" и "сверх-Я", представлявших собой только ментальные конструкции и выражавшихся практически в виде страха перед совестью.Точно так же не поддавалось использованию и неосознанное в строгом смысле слова, ведь оно, как сказал Фрейд, обнаруживается только в своих производных, то есть уже осознанных явлениях.

Для Фрейда "неосознанное" никогда не было чем-то большим, кроме "необходимого допущения". Непосредственному постижению поддавались лишь прегенитальные проявления инстинктов больных и различные формы отпора влечению, вызванного испугом или моральным сдерживанием. Тот факт, что психоаналитики, занимаясь тогда теоретической работой, не отдавали себе никакого отчета в различиях между теорией, гипотетической конструкцией и практически видимыми и динамически изменяющимися фактами, что они полагали возможным постижение неосознанного, содействовало неразберихе. Такая ситуация блокировала исследование вегетативной природы "Оно", а тем самым и доступ к биологическому фундаменту душевных функций.

Я впервые столкнулся со стратификациейдушевного аппарата при лечении уже упоминавшегося молодого человека пассивно-феминистического склада с истерическими симптомами, неспособностью к работе и аскетической импотенцией. Он был очень вежлив, а втайне - из страха - очень хитер. Поэтому он уступал во всем. Вежливость представляла собой как нельзя лучше видимый слой его душевной структуры. Он очень много рассказывал о своей сексуальной привязанности к матери. Он "жертвовал" без всякого внутреннего убеждения. Я не соглашался принять его позицию, а постоянно указывал на вежливость как на отпор подлинно аффективному пониманию. Во время снов скрытая ненависть возрастала. Становясь менее вежливым, он оказывался оскорбленным. Следовательно, вежливость дала отпор ненависти.Я позволил ей проявиться в полном объеме, разрушая все то, что тормозило ее. Ненависть была неизвестным до тех пор типом поведения. Ненависть и вежливость были резко противоположны друг другу. Одновременно преувеличенная вежливость оказывалась замаскированным проявлением ненависти. Обычно чрезмерно вежливые люди наиболее беспощадны по отношению к окружающим и опасны для них.