Фунт плоти

– Это из-за меня? – спросил Картер.

От его прикосновения по руке Кэт побежали мурашки.

– Всякий раз, когда ты на меня смотришь.

Кончики его пальцев теребили кружевную кайму ее лифчика. Ее грудь сама собой поднялась, а глаза закрылись. Картер передвинул ладонь к правой груди, проведя пальцами по каждому изгибу. Его прикосновение было легким, как перышко. Он намеренно избегал мест, жаждавших его прикосновения.

Пододвинувшись ближе, Картер принялся лениво чертить восьмерки на ее ключице. Простое и вполне невинное движение, от которого Кэт почти мгновенно начала постанывать. Его указательный палец эротично проскользнул между ее грудей и двинулся вниз, к животу.

Когда палец оказался возле пупка, у Кэт перехватило дыхание. Картер дважды обвел вокруг пупка, затем, дразня ее, погрузил палец. Кэт упала на подушку. Картер продолжал восхитительные исследования ее соскучившегося и уже готового тела.

– А здесь у тебя кожа такая мягкая. – Его пальцы скользнули под пояс ее шортов. – Такая мягкая.

Когда там же оказались его губы, Кэт замурлыкала. Как точно его язык повторял путь, ранее проделанный пальцем.

– Какая же ты вкусная, – прошептал он, снова поднимаясь к ложбинке между грудями.

– Картер, – простонала она.

– Что, моя маленькая?

Он постепенно склонялся над нею.

Руки Кэт, погуляв в его волосах, опустились на его широкие плечи, и те согнулись под ее ладошками. Картер прижался к ней:

– Я соскучился по твоим губам.

Его взгляд жег ей губы.

– Так чего же ты ждешь? – голодным шепотом спросила Кэт.

Это не было желание. Это была жгучая потребность в близости с ним. Так происходило всегда, с самой их первой ночи.

– Скажи, чего ты хочешь? – хрипло спросил Картер. – Одного твоего взгляда, как сейчас, достаточно, чтобы я подарил тебе все. Клянусь.

– Поцелуй меня. Для начала просто поцелуй.

* * *

Картера зачаровали ее розовые, влажные, мягкие губы. Они столько раз целовались и делали это столькими способами. Но ее просьба подействовала на него как заклинание. Несколько секунд он смотрел на них. Потом в мозгу всплыла картинка: ее губы, сомкнувшиеся вокруг его члена. Во рту мгновенно пересохло. Картер навалился на Кэт.

Плоть к плоти, теплой и бурлящей желанием.

Напрасно Картер пытался успокоиться. Его тело как будто больше не принадлежало ему. Казалось, кто-то другой завладел им и теперь двигал его руками, ногами, туловищем и всем остальным.

Ощущение, не поддававшееся пониманию и объяснению. Ощущение чего-то громадного.

Он закрыл глаза и все-таки попытался успокоиться, глубоко дыша.

Кого он пытался обмануть? Это Кэт завладела его телом. Оно принадлежит ей.

Ее власть началась не со встречи в тюрьме. С того давнего времени, когда ему было одиннадцать лет. И если до сих пор ему было невдомек, сейчас он понял с предельной ясностью: он полюбил Кэт даже не в первую минуту – в первую секунду их первой встречи. В тот жуткий вечер, на пустынной темной улице Бронкса, он потерял себя в Кэт, чтобы навек остаться в плену ее чар.

Шестнадцать лет. Пять тысяч восемьсот сорок четыре дня.

И как только он выжил без нее?

Он любил ее, преданно и безнадежно, и это его пугало. Не успев даже поговорить с ней, он скучал по ней. Он мечтал о Персике, когда окружавшая его жизнь становилась совсем поганой. Не будь он загипнотизирован ею, он бы посмеялся над своей слепотой и дурацким упрямством. Взрослая Кэт вернулась в его жизнь, и как он поначалу ее встретил?

Кэт зашевелилась под ним. Ноги зашуршали простынями, бедра приподнялись и уперлись в него, словно напоминая о том, что пониже. Она была бесподобна. Картер открыл рот, любуясь ею. Едва его губы коснулись ее губ, она так и впилась в его рот, проталкивая туда язык.

Как он соскучился по их танцу языков. Языки тоже соскучились друг по другу и теперь кружились в смежном пространстве ртов. Одной рукой Картер обнимал ее талию, другой гладил щеку. Страсть, замороженная вчера вместе с его телом, теперь постепенно раскалялась. И сразу же отозвалась мучительной болью внизу. Картер поводил бедрами по животу Кэт, показывая, что́ она с ним делает. Где там! Она не поняла. Этого она никогда не понимала.

Ну и придурком он был, думая, будто сможет уйти из ее жизни, не сказав предварительно этих трех слов. Трех слов, которых за все его идиотское существование он никогда и никому не говорил. Они выплеснулись сами собой, застигнув его врасплох. Но облегчение, наступившее следом, несло больше свободы, чем документ о его условно-досрочном освобождении.

И опять его рот переместился с губ к ее подбородку и шее. Кэт выгибалась, чтобы Картер мог достичь любого желанного уголка ее потрясающего тела. Он начал с груди, расстегнув лифчик и взявшись за чашечки. Вскоре ее груди были открыты для его проворных рук и требовательного рта. Закрыв глаза, Картер принялся лизать, сосать и покусывать ее соски. Ногти Кэт впились ему в спину, ее руки тянули его ближе, а губы призывали восполнить упущенное за это безумное время.