Фунт плоти

– Тебя послушаешь – праведник из праведников. – Адам невесело рассмеялся. – Только праведники не занимаются грязным бизнесом. – (Остин выпрямился и настороженно взглянул на брата.) – Да, – прошептал Адам, кивнув в сторону фотографий. – Совету директоров наверняка будет интересно знать, с кем еще ты вел сомнительные дела. Я могу кое-что им рассказать, и мне для подтверждения даже снимков не понадобится.

– Ну ты и сукин сын, – поморщился Остин.

– Возможно, – мрачно согласился Адам. – Но я еще раз тебе говорю: отступись. Уходить надо с высоко поднятой головой… пока есть такая возможность. Забудь Картера, забудь Кэт. Возьми свою долю акций, купи себе дом или отправляйся путешествовать. Но перестань сражаться за то, что тебе не принадлежит. Этим ты мне очень поможешь. – Адам повернулся к нему спиной, поправляя галстук.

– Вот ты как заговорил, – сказал Остин. – Это что, угроза?

– Не угроза, – возразил Адам, направляясь к двери. – Это обещание, – добавил он, нажимая дверную ручку.

* * *

Город был густо запорошен снегом. Такой же густой была напряженность в салоне машины, ехавшей по направлению к дому Наны Бу. Картер перестал постукивать ногой по полу. Перестал хрустеть пальцами. Он сел прямо, как свечка, надеясь, что в этой позе ему станет легче. Но напрасно. Он чувствовал себя крайне измотанным. Ничего удивительного, если учесть, что за последние двое суток он спал не более семи часов. Он закрыл глаза. Ничего не изменилось.

– Ты как? – спросила Кэт.

Не открывая глаз, Картер ухмыльнулся. Ну и придурок же он! Ведь знал, как сейчас ей нужны его слова ободрения и поддержки. А он молчал, не зная, как их произнести. И тогда он положил руку ей на колено.

Какое чудесное ощущение!

Судя по дрожащему голосу, Кэт нервничала не меньше, чем он. Предстоящий разговор с Евой тревожил их обоих, если не сказать, пугал. Можно сколько угодно прокручивать этот разговор в мозгу. А в действительности… в действительности его ждала клетка с разъяренной львицей, куда он войдет с пустыми руками, растерянный и испуганный.

Главное – не дать матери Кэт управлять дискуссией, если это подходящее слово для того, что его ожидало. А дискуссия может быть очень жаркой, но он должен сохранять холодный рассудок и позволить Еве высказать все, что у нее накопилось. Это очень важно. Картер не питал иллюзий и понимал, почему Ева так себя ведет.

Он должен убедить Еву, что любит Кэт всем сердцем и готов сделать для ее дочери все. Быть для нее всем. Убедить, что с ним Кэт ничего не грозит и он до последнего вздоха будет холить и лелеять свое сокровище.

Вроде бы этого должно быть достаточно. Если Ева действительно хочет счастья своей дочери, его аргументы должны ее убедить. Правильнее сказать, он надеется, что убедят.

Если он убедит мать Кэт, что его жизнь состояла не только из тюремных сроков и что ошибки, совершенные в прошлом, не перечеркивают настоящее и будущее, тогда он выйдет на финишную прямую. Решимость, какую он испытывал несколько часов назад, сообщив Кэт о необходимости поговорить с ее матерью, напрочь испарилась. Хорошо бы перед разговором успеть выкурить сигарету.

– Мы на месте, – тихо сказала Кэт, выключая двигатель.

Нет. Здесь они точно не на месте.

Картер сглотнул, потом открыл глаза:

– Персик.

– Картер.

Их голоса прозвучали одновременно, одинаково тихие и нервные. Картера хватило на кривую улыбку.

– Ну, пошли.

– Подожди, – мотнула головой Кэт. – Что ты собираешься сказать моей матери?

Что он скажет? Если бы он знал. Случилось то, что он и предполагал: нить мысленного разговора с Евой оборвалась, и слова рассыпались, как бисеринки. Сейчас Картер мог лишь взять Кэт за руку и поцеловать ей пальцы.

– Картер, почему ты молчишь?

– Я пока не знаю. Все зависит от ее состояния. Но прошу тебя, обещай мне не вмешиваться. Что бы твоя мать ни сказала, как бы меня ни назвала и в чем бы ни обвинила, пожалуйста, не пытайся ей возражать.

– Почему? – удивилась Кэт.

– Потому.

Разговаривать должны только он и Ева. Лучше, если наедине. Какой матери понравится, что ее дочь полюбила рохлю, не умеющего отстаивать свою позицию? Кэт ни в коем случае нельзя бросаться на его защиту. Этот поединок он проведет сам, рассчитывая только на свои силы.

– Картер, я не могу тебе этого обещать.

– Пожалуйста, Кэт. Мне это очень нужно.

Ее глаза вспыхнули.

– А если мать скажет…

– Я никуда не уйду, – твердо заявил Картер. – К тому же это не ее дом, чтобы меня выгонять. Посмотри на меня. Я больше никуда не уйду. – Тыльной стороной ладони он провел по ее лицу. – Клянусь тебе. Ты мне веришь?

Кэт кивнула:

– Но мне страшно.

– Знаю, – прошептал Картер, снова поцеловав ей пальцы.

– Я постараюсь молчать, – пообещала Кэт. – Но если мать с первой минуты затеет скандал, я ей этого не позволю.

Картеру оставалось лишь надеяться, что у Евы хватит мозгов сдержаться.

Они стояли на крыльце дома Наны Бу и ждали, когда им откроют дверь. Картер хватался за руку Кэт с отчаянием утопающего. Ее рука давала ему столь необходимую силу. Когда ее пальчики сомкнулись вокруг его ладони, Картер понял, что с Кэт происходит то же самое.