Фунт плоти

Картер не ждал ее вопроса. Подходящий ответ в голову не приходил. Зато он видел, как Персик разглядывает его татуировку на руках. Он подумал, что узоры неплохо сочетаются с лицами юных Битлов.

– Лучше не спрашивайте, – тем же шепотом ответил он.

В ее глазах что-то промелькнуло. Что именно – Картер не успел понять. Персик перекинула волосы через плечо и насмешливо посмотрела на него.

– Ничего-то вы мне не сделаете, – сказала она, морща носик. – Идемте-ка заниматься.

Она решительно направилась в парк. Картер выждал немного, потом легкой трусцой догнал ее и пошел впереди.

– И какое место вы изберете для урока на открытом воздухе? – спросил он.

Персик посмотрела в почти безоблачное синее небо. День был не по сезону теплым.

– Пошли к лодочному пруду? Я там знаю чудесное местечко.

– Без вопросов.

Как в любой погожий субботний день, в парке было полно народу. Картеру приходилось то и дело лавировать, чтобы не оказаться на пути бегущего малыша или собачонки.

* * *

Картер заметно выделялся в толпе гуляющих ньюйоркцев и туристов. Еще бы: высокий, коротко стриженный и с такими рисуночками на руках. Других причин Кэт не находила. Но как бы то ни было, а женщины восхищенно поглядывали в его сторону. Это Кэт тоже заметила.

Втайне она побаивалась встречаться с Картером вне библиотеки. Казалось бы, что опасного? Днем, в людном парке. С точки зрения логики бояться было нечего. Однако интуиция подсказывала Кэт, что она вступает на зыбкую почву. Ни Бет, ни Бен, не говоря уже о матери, не знали об этом уроке на открытом воздухе. Иначе ей бы не миновать лекций о личной безопасности на улицах и в общественных местах.

Удивительно, но Бет почему-то перестала уделять ей внимание. После своего дня рождения Кэт получила от нее всего пару эсэмэсок. Странно. Раньше Бет названивала ей чуть ли не каждый день. Бен, с которым она говорила по пути к Центральному парку, тоже был удивлен поведением Бет. Что-то тут явно не так.

– Персик, где находится ваше чудесное местечко? – спросил Картер, возвращая ее в реальность.

Он как-то странно поглядывал на нее. Глаз его за стеклами темных очков было не видно.

– Мы уже пришли.

Она наклонилась и потрогала траву – не влажная ли.

Картер молча расстелил свою куртку.

– Так получше будет.

– Напрасно вы, – возразила Кэт. – Трава сухая.

– Садитесь. Моя куртка не кусается.

Кэт поблагодарила его и села, поставив рядом сумку.

Куртка была не настолько широкой, чтобы сидеть вдвоем. Картер опустился рядом на траву, совершенно случайно (как же еще?) коснувшись ее рук. Он закурил, уперся локтями в землю и замер, окутывая ноздри облачками дыма. Кэт украдкой поглядывала на него. Картер следил за ребятней, лазавшей по статуе Алисы из Страны чудес. «Ну до чего красивый придурок», – подумала Кэт.

– Я тут… кое-что захватила. – Она засунула руку в недра сумки.

Картер повернулся к ней. Кэт достала большую пачку печенья «Орео» и бросила ему на колени. Картер довольно заулыбался.

– Напрасно вы, – пробормотал он, хотя его физиономия говорила обратное.

– Это я больше для себя, – пояснила Кэт. – Я помню, каким жутким упрямцем вы бываете без «Орео», а мне не хочется тратить лишние силы. – Она снова полезла в сумку, делая вид, будто ищет там что-то еще. – Прошу прощения. Молока я не принесла.

– Я люблю это печенье. – Картер сел и надорвал упаковку.

– Заметила.

Проделывая тот же трюк, что и в библиотеке, Картер слизывал белую прослойку. Кэт следила за ним, как за фокусником.

– А вы?

– Нет, спасибо. Я не хочу.

Неужели можно ревновать к печенью?

Кэт не стала отвечать себе на этот глупый вопрос. Достав все нужное для занятия, она протянула Картеру его листы и попросила еще раз изложить его точку зрения на сексуальные отклонения, намеками на которые изобиловало стихотворение Донна. Картер не возражал. Кто бы мог подумать, что высококалорийное печенье может сделать мужчину словоохотливым? Кэт очень нравилось его слушать. Даже бранные словечки в устах Картера звучали бархатисто. Его голос был полон противоречий: то мягкий, то жесткий, то повелительный, то покорный. Кэт тоже надела темные очки и вдобавок закрыла глаза. Голос Картера казался ей колыбельной, проникавшей в потаенные глубины души.

– Чувствую, вам нравится «Блоха», – заявила Кэт, когда Картер замолчал.

Он лежал с равнодушным видом, почти рядом.

– Мне нравятся метафоры Донна, хотя я и не согласен с ними.

Кэт ждала пояснений. Картер глубоко дышал, отчего кромка футболки задиралась, обнажая ремень джинсов, черную полоску трусов и белую кожу живота. Кэт старалась этого не замечать. Можно стараться, когда уже заметила.

– Мне это стихотворение напомнило песню. Уже не помню чью. Какой-то группы. Там есть строчка: «Секс подобен раю; пока мы с тобою трах, нас ангелы окружают, сидя на облаках».

От этих слов Кэт невольно поерзала на жестковатой джинсовой куртке. Надо будет запомнить, что про секс Картер говорит легко и охотно.

Он повернулся к ней: