Фунт

А потом я все-таки я нашел себе доступное лекарство. Мне помогли окружающие люди. Я специально стал посещать многолюдные места, ездил в час-пик метро, бродил на вокзалах у пригородных электричек. Меня толкали, наступали на ноги, материли. Я матерился в ответ. Сначала я думал, что наша взаимная ненависть поможет мне нырнуть в уныние еще глубже, но вместо этого я почувствовал облегчение. В меня словно влили целебную микстуру. Я придумал ей название — «умиротворенное отвращение». Я вдруг перестал истерить. Я смотрел на озабоченных всем кроме секса лысеющих деловых мужиков с жесткими портфелями, на злобных пенсионерок с калькулятором вместо мозга, сердца и печени, на путешественников с вокзала на вокзал с огромными чемоданами и решительностью камикадзе. Я улыбался. Мое отвращение к ним умиротворилось. Мои отдавленные ноги, помятые бока и опустошенные нервы успокаивали душу, как неведомый наркотик. Моя тоска по любимой девушке наконец-то стала просветляться. Я вставал по раньше и забирался на крышу, что бы посмотреть на восход солнца, часами сидел на детской площадке, смотря на разнокалиберных карапузов, бухал со сложными ребятами в парке.