Фурье

Критикуя последователей Фурье за мелочность их идей, Герцен дал соответствующую оценку этому искаженному фурьеризму, «который стремился лишь к непосредственно осуществимому, желал практического приложения, тоже мечтал, но мечты свои основывал на арифметических расчетах, прятал свою поэзию под названием хозяйствования, а любовь к свободе под сведением рабочих в бригады», — так что получалось, что «фаланстер — это не что иное, как русская община и рабочая казарма, военная колония на гражданскую ногу, трудовой полк».

Более систематическое, чем у Герцена и Огарева, исследование творчества Фурье было предпринято в 40-е годы членами известного кружка петрашевцев, которые изучение «социетарной теории» совмещали о ее пропагандой, а отчасти и практическим использованием.

М. В. Буташевич-Петрашевский, глава кружка, в двухтомном «Карманном словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка», изданном в 1845–1846 годах, умело пропагандировал идеи фурьеризма, а в своем «Объяснении о системе Фурье и о социализме» писал, что «не одна организация работ или занятий в фаланстере дала Фурье право на название гения из гениев. Взгляд его глубокий на человеческую природу, разбор естественных склонностей человека, страстей, вот в этом он превосходит всех философов».

Петрашевцы были не просто популяризаторами фурьеризма. Они выступили за политическое преобразование общества, за уничтожение самодержавия и крепостничества, создание в России демократической республики без избирательного ценза, где будут господствовать «наука и опыт». Они настаивали на необходимости осуществления судебных реформ и выдвигали лозунг свободы печати.

Свои преобразования петрашевцы надеялись осуществить, конечно, не рассчитывая на милость «кандидата», но и путь революционной ломки старого строя поддерживался в кружке далеко не всеми. Характерно, что при обсуждении составленного Спешневым и Черносветовым плана восстания Петрашевский ответил, что он фурьерист и надеется именно в фаланстере увидеть осуществление своих идей, он за смену правительства, но смена эта должна произойти не немедленно, не вдруг, а путем постепенных преобразований, когда подготовленные народные массы сами подойдут к этой мысли.

Как известно, судьба петрашевцев была трагичной. В одну ночь сгорела «фаланстерия» Петрашевского — стоявшая на выселках отлично срубленная из барского леса изба о семи комнатах с залой, с различными подсобными помещениями, хлевом и овином; а по доносу провокатора Антонелли большинство петрашевцев пошли на каторжные работы, обвиненные в подготовке «бунта и пропаганде фурьеризма».

В Петропавловской крепости, составляя завещание, Петрашевский написал, что одну треть своего капитала поручает отдать Консидерану, главе школы фурьеристов, для основания фаланстера.

Вместе с другими петрашевцами суровое наказание постигло и молодого Ф. М. Достоевского. Его отношение к идеям Фурье уже тогда, в 40-е годы, было достаточно сложным: не принимая современных ему социалистических теорий и утопий, он находил их несбыточными в условиях России. Но моральная сторона фурьеризма многими положениями привлекала великого писателя. Эта, по его словам, «не нужная, следовательно, комическая» система достойна внимания «не желчными нападками, а любовью к человеку».

В огромной степени испытал на себе влияние идей Шарля Фурье Н. Г. Чернышевский. Прочитав впервые «Теорию четырех движений», он отметил: «как будто бы читаешь какую-то мистическую книгу средних веков или наших раскольников: множество здравых мыслей, но странностей бездна». Несмотря на то, что, по его мнению, 2-й том сочинений Фурье «отзывает рассуждениями сумасшедшего у Гоголя», Чернышевский, однако, тут же признает, что Фурье «провозгласил первый нам несколько новых мыслей, которые называются нелепыми, а я нахожу решительно разумными и убежден, что будущее принадлежит этим мыслям…».

В целом же Чернышевский разглядел в теории Фурье учение великой исторической значимости и много ценного почерпнул у создателя «социетарной теории».

На это впоследствии указывал В. И. Ленин, говоря, что «в области научной критики капитализма Чернышевский был учеником Фурье, Оуэна и Сен-Симона» [29]…

В частности, тесно связана с учением Шарля Фурье пропаганда Чернышевским производственных ассоциаций в романе «Что делать?».