Фурье

Педагогические идеи Фурье пережили великого утописта. И через сто с лишним лет его мысли о всеобщем и едином образовании, о необходимости общественного воспитания с самого раннего детства, о соединении обучения с производительным трудом и физическим развитием, его идея всестороннего эстетического воспитания, принципа обязательного учета индивидуальных и возрастных особенностей ребят привлекают к себе повсеместный интерес теоретиков и практиков педагогики.

Взгляды Фурье на воспитание, по словам К. Маркса и Ф. Энгельса, — «наилучшее, что имеется в этой области и содержат в себе гениальнейшие наблюдения» [24]. В то же время в педагогических воззрениях Фурье есть немало противоречивых положений. Он переоценивал, в частности, трудовые и интеллектуальные возможности детей, особенно в младшем возрасте, преувеличивал роль страсти к перемене.

Противоречивость его плана воспитания в обществе будущего особенно заметна в утверждении, что труд — главный источник познания. В этом его недооценка систематического образования. Фурье нигилистически относился к семье как к первичной и основополагающей форме воспитания. При знакомстве с его педагогической утопией не мешает учитывать то обстоятельство, что многие его идеи чисто умозрительны, несмотря на свою кажущуюся научность. Нельзя забывать, что все это писал холостяк, никогда не державший в руках собственного ребенка.

Окончен еще один труд…

Новое сочинение Фурье было встречено обществом с таким же равнодушием, как и прежние, хотя Август Бебель назовет «Новый промышленный и общественный мир» квинтэссенцией его воззрений: «Тот, кто хочет, не изучая первых пяти томов, достаточно познакомиться с идеями Фурье, найдет все нужное в «Новом промышленном мире».

Глава IX

ПАРИЖ

В Париж Фурье вернулся весной 1829 года, когда разрешились все вопросы по изданию «Нового мира». Безансон покидал с сожалением, но, как и прежде, окрыляли надежды найти в столице какого-нибудь «кандидата».

В нынешний приезд ему впервые не нужно было искать работу. Материальная поддержка заботливых друзей давала возможность заниматься только распространением «открытия».

Сколько лет он мечтал о такой возможности! Наконец-то он выскользнул из пут ненавистной торговли…

С рассвета Фурье за столом. Растет гора рукописей и конспектов, и с каждым днем все теснее делается ему за своим рабочим местом. У небольшого окна можно освежиться, вслушиваясь в редкие пока шаги прохожих или стук одинокого экипажа. Великолепна панорама крыш а трубами самой разнообразной высоты и размеров. Отсюда открывалась живописная картина парижских чердаков, — традиционного пристанища непризнанных талантов и нищеты.

Еще с ночи к крытому рынку съезжаются крестьяне с повозками цветов, овощей и фруктов. На выработанных клячах отправляются за овощами огородники, и в свои мастерские идет рабочий люд. Город просыпается.

Чуть позднее городские почтари начинают развозить пакеты и письма. Если в это время выйти на прогулку, то на перекрестке улиц обязательно встретишь торговку с большим бидоном и за два су выпьешь глиняный горшочек кофе с молоком. Хотя в нем почти нет сахара, он вкусен и поутру пьется с особым удовольствием.

В одну из таких прогулок Фурье обратил внимание на расклейщика — большая медная бляха на животе давала ему право распространять афиши и объявления.

Вот еще один способ отыскать «кандидата»!..

В газету с объявлением о «кандидате» не сунешься. В парижских газетах можно печатать без разрешения только уведомления о похоронах и приглашения на свадьбу. Афишная тумба — вот что ему поможет! И вскоре в разных местах города появились объявления, что «всякий капиталист, пожелавший ассигновать средства на устройство опытного фаланстера», может застать г-на Франсуа-Мари-Шарля Фурье ежедневно от 12 до часа дня в его квартире по такому-то адресу.

После этого ежедневно, до конца жизни, на протяжении многих лет, где бы ни был, он спешил к полудню за свой стол, в свое кресло в надежде, что великодушный Ротшильд или Шереметьев, кто-то один из трех тысяч «кандидатов» его картотеки, позвонит ему в дверь и предложит свое состояние на устройство фаланстера. Ученики впоследствии будут уверять, что их метр объявленного часа не пропустил ни разу.

Фурье установил для себя жесткий распорядок дня: после определенного числа страниц — часовая прогулка по улице, мимо старого солдата-калеки с платком для подаяний и заморенным трехлетним ребенком. Лица прохожих однообразны, все как будто заняты мыслями о своих долгах и способах выпутаться из беды. Лавочники и ротозеи, слоняющиеся у подворотен, удивлялись виду странного господина, всегда чисто одетого, который изо дня в день, в один и тот же час выходил на прогулку. Он часто останавливается, вынимает из кармана записную книжечку, заносит туда одному ему понятные знаки пли формулы к продолжает свой путь, совершенно не замечая, что происходит вокруг. На ходу оживленно отвечает невидимому собеседнику. Иногда его заинтересует какой-нибудь дом. Он остановится и стоит долго, словно окаменев.