Фурье

Как мы помним, героиня этого романа Вера Павловна устраивает на артельных началах мастерскую, кооперативный магазин, ссудный кооперативный банк, общество для совместной закупки продуктов, общежитие. За первой артелью возникают вторая и третья. В романе настойчиво проводится идея социального равенства мужчины и женщины. Сны Веры Павловны рисуют прекрасные картины общества будущего, напоминающее фаланстеры Фурье, где «счастливые красавцы будут вести вольную жизнь труда и наслаждения». Чернышевский, обращаясь к читателям, говорит об этом обществе будущего: «Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего…»

Несмотря на всю противоречивость взглядов Шарля Фурье, трудно найти социалиста XIX века, не испытавшего на себе влияние его идей. По отзыву Франца Меринга, особого внимания у Фурье заслуживает его критика современной цивилизации.

Вождь германской социал-демократии Август Бебель, также высоко ценивший творчество выдающегося утописта, признавался, что испытывает громадное наслаждение при чтении его произведений.

«Идеям Фурье, — по словам Бебеля, — еще суждено воскреснуть при будущем переустройстве общественных порядков, хотя и в ином виде, чем это рисовалось их творцу». Проводя аналогию между утопией Гёте в «Странствиях Вильгельма Мейстера» и фантастическими картинами Фурье, Бебель считает, что «последний превосходит Гёте в том отношении, что он основательнее знал природу человека, лучше, чем Гёте, изучил положение народных масс и естественную историю человечества».

Высоко оценил социальную философию Шарля Фурье один из первых пропагандистов марксизма в России, Г. В. Плеханов.

«Из всех современников Гегеля, — пишет он, — только Фурье отличался такою же ясностью взгляда и так хорошо понимал диалектику буржуазных экономических отношений. Этот знаменитый француз стремился даже «страсти, причиняющие в своем необузданном и, вместе с тем, стиснутом состоянии все преступные взрывы и отклонения, направить на пользу общества».

Вместе с тем Г. В. Плеханов отмечает, что утописты для осуществления своих планов готовы были идти на соглашение с кем угодно: с либералами и консерваторами, с монархистами и республиканцами.

«Из старых утопистов, — говорит он, — в этом отношении особенно замечателен Фурье. Он, как гоголевский Костанжогло, старался всякую дрянь употребить в дело. То он соблазнял ростовщиков перспективой огромных процентов, которые им станут приносить их капиталы в будущем обществе, то он взывал к любителям дынь и артишоков, прельщая их отличными дынями и артишоками будущего, то он уверял Луи-Филиппа, что у принцесс Орлеанского дома, которыми теперь пренебрегают принцы крови, отбоя не будет от женихов при новом общественном строе. Он хватался за каждую соломинку. Но, увы! Ни ростовщики, ни любители дынь и артишоков, ни «король-гражданин», что называется, и ухом не вели, не обращали ни малейшего внимания на самые, казалось бы, убедительные расчеты Фурье. Его практичность оказалась заранее осужденной на неудачу, безотрадной погоней за счастливой случайностью».

Подходя к оценке наследия Шарля Фурье, нужно постоянно помнить, что учения утопического социализма возникли в самом начале XIX века, поэтому их авторы — Сен-Симон, Роберт Оуэн и Шарль Фурье — во многом находились еще под влиянием просветительских идей XVIII века. Именно от философов-просветителей они унаследовали ошибочное положение о том, что для торжества социальной справедливости на земле достаточно лишь силы человеческой убежденности, силы разума. Идеалистический лозунг французских материалистов «мнения правят миром» лег в основу их утопических теорий. Социализм, по убеждениям, по мнению их создателей, был выражением абсолютной истины, разума, справедливости, и стоило только открыть его законы, чтобы они собственной силой покорили весь мир.

Несовершенство и противоречивость теории Шарля Фурье Ф. Энгельс объясняет исторически: «Незрелому состоянию капиталистического производства, незрелым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории»[30].

Но, как бы ни были несовершенны отдельные стороны учения Фурье, навсегда останется его блестящая критика капитализма. К. Маркс в «Капитале» не раз ссылался на эту критику; по мнению Ф. Энгельса, «Фурье подверг существующие социальные отношения такой резкой, такой живой и остроумной критике, что ему охотно прощаешь его космологические фантазии, которые тоже основаны на гениальном миропонимании»[31].